– Думаешь, эти трубы до сих пор действуют? – спросил Грейс.

Морган задумчиво посветил фонарем в обе стороны.

– Ну, дождь целый день сильно хлещет, воды в данный момент немного, но вполне возможно… Может, эту трубу проложили, чтоб железнодорожную колею не затапливало, хотя… – Он запнулся.

– Похоже, скелет тут не один год пролежал, – вмешалась Джоан. – Если б в коллекторе текла вода, его наверняка унесло бы, вдребезги разбило. А он целый. Судя по уцелевшему куску кожи, долго оставался сухим. Однако нельзя полностью исключать затопление время от времени.

Грейс смотрел на череп; его обуревали самые разные чувства. И вдруг расхотел ждать до завтра – лучше бы сразу приступили к делу.

Он с большой неохотой приказал патрульным опечатать участок и стоять на страже.

Октябрь 2007 года

Невозможно поверить, но хочется помочиться. Эбби взглянула на часы. Вошла в проклятый лифт час и десять минут назад. Зачем, зачем, зачем она совершила подобную глупость?

Из-за того, что чертовы рабочие загромоздили лестницу.

Теперь еще мочевой пузырь поджимает, пульсирует. Сходила в туалет за минуту перед уходом, а кажется, будто с тех пор выпила десять пинт кофе и галлон воды.

Ни за что не описаюсь. Пожарные и спасатели никогда не найдут меня в луже мочи. Не собираюсь позориться, будьте уверены.

Она крепко сжалась, стиснула колени, дожидаясь в трясучке, когда позыв минует, потом снова взглянула на зарешеченную матовую светящуюся панель на крыше. И услышала, явственно услышала шаги.

Или просто послышалось…

В кино дверцы лифта раздвигают или вылезают на крышу. Только в кино кабины так не раскачиваются.

Малая нужда отступила – наступит со временем, а пока ничего. Эбби попробовала встать на ноги, но кабина опять лихорадочно дернулась, ударилась в стенку шахты, потом с гулким раскатистым эхом в другую. Она затаила дыхание, дожидаясь, когда остановится адская клетка, молясь, чтобы не оборвался трос. Поднялась на колени, подобрала с пола мобильник, вновь принялась нажимать на кнопки. Все тот же резкий писк, никакого ответа.

Дотянулась до дверных створок, безуспешно стараясь втиснуть в щель пальцы. Открыла сумочку в поисках хоть какого-нибудь инструмента. Подвернулась лишь пилочка для ногтей. Вставила ее между дверцами, поддавшимися на пару дюймов, затем пилка наткнулась на что-то твердое и дальше не пошла. Эбби налегла на нее, как на рычаг, резко ворочая вправо, влево, и она согнулась.

Принялась тыкать в кнопки по очереди, в отчаянии стукнула в стенку ладонью.

Просто потрясающе.

Сколько жить осталось?

Сверху снова донесся зловещий треск. Представилось, как витой трос понемногу раскручивается, становится тоньше и тоньше, мало-помалу крошатся болты, которыми он крепится к крыше кабины. Вспомнилась болтовня в какой-то компании несколько лет назад, когда обсуждалось, что надо делать в падающем лифте при обрыве троса. Кто-то предлагал подпрыгнуть при ударе о дно. Как угадать, когда о дно ударишься? Если лифт падает со скоростью около ста миль в час, то и ты падаешь точно с такой же скоростью. Кто-то советовал лечь плашмя на пол, а один умник заметил, что единственный шанс выжить в такой ситуации – не находиться в том самом лифте.

Теперь можно сполна оценить его мудрость.

Господи боже, какая издевка! Если вспомнить, что пришлось претерпеть ради возвращения в Брайтон, какой риск, сколько опасностей, сколько стараний не оставить за собой следа…

И после всего этого надо же было такому случиться!

Перед глазами поплыли газетные заголовки: «Неизвестная женщина погибла в сорвавшемся лифте».

Нет. Ни за что на свете.