Во время ужина в среду вечером, как раз накануне прибытия тетушки Паддикет, он разразился отрепетированной речью.

– Главный начальник сегодня был в форме, – позднее заметил Фрэнсис Йеомонд брату Мальпасу.

– Да, невероятно хорош, – отозвался тот, критически разглядывая сигару в руке. – Полагаю, он добыл это по оптовой цене? – Мальпас осторожно зажег сигару.

– Я бы хотела знать, сколько времени она проведет у нас, – произнесла Присцилла Йеомонд. – Придется ли нам толкать ее кресло на колесиках?

– Главный начальник говорит, что она может обходиться без него, – ответил Гилари, самый младший.

– Придется как-то устроить и смыться отсюда, если все окажется очень плохо, – проговорил Мальпас. – Старая леди та еще кошечка.

– Я везу десять мальчишек в Швейцарию, слава богу, – сообщил Фрэнсис, второй из сыновей.

– А мне придется написать старине Шусмиту и напроситься к нему в гости, если я не выдержу здесь. – Гилари вздохнул.

– Вы эгоистичные типы! – горячо воскликнула Присцилла. – Бедная старая леди!

– Бедная старая ты, вот что ты имеешь в виду, – заявил Гилари с братской прямотой. – Тебе придется нянчиться с этим ребеночком, если мы все сумеем улизнуть. Веселее, уточка, ведь Фрэнсис будет посылать тебе открытки с красивыми видами… Правда, брат?

– Понимаете, – Присцилла смотрела прямо, не отводя взгляда, – если вы слиняете, я сообщу ей почему. А вы знаете, что именно о ее деньгах думает главный начальник. Вот!

– Но, моя дорогая девочка… – произнесли в унисон три мужских голоса.

Однако тетушка Паддикет оказалась менее серьезным испытанием, чем они ожидали. Прежде всего, как выразился девятнадцатилетний Гилари, она «в полном порядке», когда вы выводите ее на прогулку. У нее ужасный голос, с чем они все согласились, но, к счастью, она решила, что воздух Лондона вреден для ее горла. Предупрежденные родителями Йеомонды перемещались по городу без особой спешки. Они ухитрились даже перетерпеть концерт классической музыки, не выражая протестов; сопроводили миссис Паддикет в два или три театра, где давали пьесы, подходящие для ее возраста и опыта; и во вторую субботу визита гости поехали с ней на стадион Уайт-Сити, чтобы посмотреть международную легкоатлетическую встречу между Швецией и Англией. Тетушка Паддикет увидела рекламу матча на железнодорожной станции, спросила, что это, а затем потребовала, чтобы ей показали.

– Мисс Кэддик не захочет пойти, – добавила она.

Неожиданно освобожденная от обязанностей Мира Кэддик в тот самый день, с бьющимся сердцем и в тайном экстазе, ускользнула из высокого дома в георгианском стиле к ближайшей остановке автобуса. Вооруженная очками и пакетиком сладостей, она отправилась в неведомое. Ее ждал первый в жизни фильм с настоящим звуковым сопровождением. Поэтому блеклые глаза Миры Кэддик сияли новым, невиданным ранее светом, а пакет сладостей она сжимала в руке крепче обычного.

– Но почему они не могут? – удивилась старая миссис Паддикет.

Ее внучатый племянник Гилари окинул взглядом стадион Уайт-Сити, который был хорошо виден с переднего ряда центральной трибуны. Проиграв все, что только можно, Соединенным Штатам в июне, английские легкоатлеты твердо намеревались проиграть все шведским коллегам в августе. Амстердам видел ту же самую историю, Южная Африка могла бы засвидетельствовать ее истинность. Англия – указать на своих барьеристов, на спринтеров, ее бегуны на длинные дистанции вызывали нечто вроде гордости, но что касалось прыжков и метания – ядра ли, диска ли, копья ли, – о, где же была она?

– Сплошные трупы. – Мужчина в военной форме, сидевший слева, с готовностью выдал бестактный ответ.