В конце 1709 года по приказанию отца Алексей отправляется за границу – в Дрезден, где продолжает учебу, а в октябре 1711 года по воле отца женится на Софии-Шарлотте Бланкенбургской. Благодаря этому браку Петр породнился с австрийским правящим домом: сестра Шарлотты была замужем за наследником престола Габсбургов. И после женитьбы царевич безропотно выполнял поручения отца – поехал в Торн, затем – в Померанию, после – в финляндский поход и, наконец, – в Старую Русу и Ладогу для надсмотра над строительством кораблей.

Никаких свидетельств на протяжении 1707–1713 годов, что Петр имел какие-либо серьезные претензии к своему наследнику или Алексей действовал, против воли отца, не имеется. И хотя с 1713 года, когда царевич вернулся в Петербург, отношения отца и сына иногда омрачались (царевич стал еще больше бояться отца и с неохотой принимал участие в обедах и попойках у Меншикова и других близких к Петру людей), то, что произошло 27 октября 1715 года, явилось для Алексея, полной неожиданностью.

В тот день в Петропавловском соборе хоронили кронпринцессу Софию-Шарлотту. Жизнь ее сложилась несчастливо: брак оказался неудачным, царица Екатерина и Меншиков ее третировали, и болела она довольно часто 22 октября 1715 года она родила второго ребенка – Петра, а 22 октября скончалась. Алексей тяжело пережил смерть жены, плакал, рыдал, несколько раз падал в обморок. Когда все вернулись с похорон в дом царевича для поминок, Петр публично передал Алексею письмо, озаглавленное «Объявление сыну моему». В нем царь обвинял Алексея в неспособности к военному делу, в лености, злом и упрямом нраве и угрожал лишить наследования трона. Письмо было помечено 11 октября. Похороны состоялись 27 октября.

Оценивая, этот шаг Петра I, трудно удержаться от недоуменных вопросов. Почему письмо пролежало в кармане Петра больше двух недель? Какая необходимость была отдавать его Алексею в день похорон жены да еще с нарочитой публичностью? И о каком ослушании или неповиновении Алексея шла речь?

А вот если вспомнить, что происходило в царской семье между 11 и 27 октября 1715 года, то можно, по крайней мере, предположить, что история с письмом не столь уж и проста. Письмо помечено 11 числом, а 12-го у Алексея рождается сын, по логике – будущий царь. Если бы письмо было датировано более поздним числом, то вставал бы вопрос о новом престолонаследнике – сыне Алексея. 28 октября у Екатерины рождается сын – тоже Петр. Не в этом ли разгадка странностей с датами? Может быть (и вероятнее всего), письмо было написано где-то в промежутке между смертью Шарлотты и ее похоронами, а помечено с умыслом датой, когда других наследников, кроме Алексея, не было; тем самым создавалось впечатление о беспристрастности царя, заботившегося лишь о благе государства. Получает объяснение и показной характер действия – публичная передача письма; что же касается содержания письма, то для царя и раньше не была секретом нерасположенность Алексея к военному делу, но ведь это – не преступление, и к тому же Алексей послушно выполнял все поручения и особых нареканий отца не вызывал.

Вообще вся история с письмом подталкивает к мысли, что это был начальный этап заговора Екатерины и Меншикова, кончившегося гибелью Алексея. Действительно, восшествие на престол Алексея могло обернуться для супруги Петра и его всесильного фаворита не просто драмой, а катастрофой, учитывая окружение царевича и его настроения. Поэтому они доносили Петру о всех действительных или вымышленных высказываниях Алексея, а недостатка в них не было: царевич пил, а в хмелю был болтлив. Умело разжигалась подозрительность Петра к нелюбимому сыну от нелюбимой жены, подогреваемая страхом царевича перед отцом и его уклонением от участия в жизни петербургского двора. И трудно отделаться от мысли, что письмо от 27 октября 1715 года было оправдательным документом для замышляемого преступления против собственного сына.