«Я видел, как женщина упала на землю прямо на рыночной площади, – рассказывает Ханс Хартманн, житель Бохума. – Она держала в руках пустую корзину, из которой выпало несколько гнилых яблок. Люди просто прошли мимо. Никто не остановился, чтобы помочь. Все слишком заняты собой».

«Мой ребёнок умер вчера», – со слезами на глазах говорит фрау Шмидт из Дортмунда. – «Он не ел уже несколько дней. У него не было сил даже кричать. Он просто лежал и смотрел в потолок. Я не знаю, как мне жить дальше».

Местные власти обращаются за помощью к правительству, но их мольбы остаются без ответа.Запасы продовольствия истощены. Цены на хлеб и другие продукты питания достигли заоблачных высот. Контрабанда процветает.

Спекулянты, жаждавшие наживы, цинично продавали товары первой необходимости – уголь для обогрева, лекарства для больных детей, кусок масла для истощённых матерей – по астрономическим ценам, недоступным простым людям.

Преступность, как ядовитый сорняк на заброшенном поле, разрасталась с пугающей скоростью, отравляя и без того невыносимую жизнь; карманные кражи, грабежи, убийства стали обыденностью, а коррумпированная и деморализованная полиция была совершенно бессильна остановить этот безудержный разгул беззакония, лишь беспомощно наблюдая за тем, как страна погружается в пучину хаоса.

Однажды вечером, когда над Берлином сгустились сумерки, старый часовщик по имени Герр Клаус возвращался домой после долгого рабочего дня.

В руках он нёс небольшой мешочек с дневной выручкой – несколькими марками, которых едва хватало на кусок хлеба и немного картофеля для его семьи. Он шёл быстрым шагом, стараясь не привлекать к себе внимания, но его выдавали стоптанные ботинки и залатанное пальто.

Внезапно из тёмного переулка выскочили двое молодых людей. Их лица были скрыты грязными тряпками, а в руках они держали заточки, сделанные из осколков стекла.

– Стой! – грубо крикнул один из них, преградив дорогу герру Клаусу. – Деньги или жизнь!

Старый часовщик, дрожа всем телом, попытался убежать, но второй грабитель схватил его за руку и повалил на землю.

– Не сопротивляйся, старик! – прошипел первый грабитель, приставляя заточку к горлу Герра Клауса. – Отдавай всё, что у тебя есть!

– Пожалуйста… – прохрипел Герр Клаус, задыхаясь от страха. – У меня почти ничего нет… Только на еду…

– Не лги! – рявкнул грабитель, тряся старика за плечи. – Мы знаем, что у тебя есть деньги!

Герр Клаус, понимая, что сопротивление бесполезно, дрожащими руками отдал мешочек с деньгами. Грабители вырвали его из его рук и быстро скрылись в темноте переулка.

Старый часовщик остался лежать на земле, плача от обиды и бессилия. Он знал, что теперь его семья останется голодной. Но он был жив, и это было главное.

Поднявшись на ноги, он медленно побрёл домой, проклиная войну, нищету и тех, кто отнял у него последние надежды.

В шумном вокзале, где обычно царили хаос и суета, сейчас ощущалась какая-то особенно тягостная атмосфера.

Запах угля, машинного масла и человеческого пота смешивался с резким запахом дезинфекции, напоминая о недавних эпидемиях.

Огромный зал, когда-то сверкавший чистотой и огнями, теперь был тускло освещён и покрыт слоем пыли и грязи.

На потрёпанных скамьях сидели измученные люди с потухшими взглядами, ожидающие своих поездов, словно спасения.

В углу зала плакала женщина, прижимая к себе голодного ребёнка.

Двое мужчин, закутанных в старые потрёпанные пальто, стояли в стороне и тихо переговаривались в ожидании поезда. Их лица скрывали тени, а голоса звучали приглушённо, словно они боялись, что их подслушают.