Не только люди становятся жертвами странного поведения других людей, как показало одно дело, расследование которого вел мой коллега Альф Фарагер из лаборатории в Уэтерби. Мужчину доставили в больницу в очень тяжелом состоянии с поврежденной прямой кишкой и перитонитом – врачам в голову не могло прийти, что могло к этому привести. Их поставило в тупик наличие в животе мужчины желеобразного вещества, происхождение которого было им – как и самому мужчине, по его словам, – неизвестно. Ему объяснили, что если не удастся установить происхождение вещества, чтобы назначить соответствующее лечение, больше ничего нельзя будет сделать, и он, скорее всего, умрет. Только после этого пациент признался, что занимался сексом с хряком.

Как оказалось, у хряков острый, похожий по форме на штопор пенис, который идеально совмещается с цервикальным каналом аналогичной формы у свиньи (с левой резьбой, если кому-то нужно обязательно знать все факты). Это и объясняло повреждения, нанесенные прямой кишке мужчины. Кроме того, у хряков выделяется довольно большое количество спермы, для удержания которой в теле самки приходится использовать пробку, – собственно, обнаруженное в животе желеобразное вещество этой спермой и было.

Мужчине повезло, он выжил. Тем не менее, поскольку в Великобритании скотоложство является преступлением, Альфа попросили взять образец «желе» на анализ в качестве вещественного доказательства на случай, если дело дойдет до суда. Все работники нашей большой лаборатории ЭКС в Уэтерби прекрасно ладили друг с другом: здесь царили дружеские отношения. Конечно, мы относились к работе максимально серьезно, но когда Альф поинтересовался, может ли кто-то подсказать, на что следует обратить внимание, ему было, пожалуй, не избежать череды шутливых советов вроде: «На следы копыт на его джемпере!» В итоге коллеге удалось получить положительную реакцию на антитела к сыворотке крови свиньи и подтвердить, что это действительно была сперма хряка.

Основными доказательствами в другом деле, связанном со скотоложством, стали козьи волоски и показания свидетелей. В этом случае, однако, никакой загадки не было, так как содеянное имело место в подсобном хозяйстве, расположенном близ железнодорожных путей, на глазах у проходящего на небольшой скорости поезда пассажиров, один из которых дернул стоп-кран.

К тому времени, как я покинула Уэтерби в 1981 году и начала работать в лаборатории ЭКС в Олдермастоне в графстве Беркшир, я думала, что меня уже ничем не удивить. Разумеется, я ошибалась, но не думаю, что меня когда-либо что-то шокировало так сильно, как некоторые из этих первых дел, когда я только постигала, на что способны отдельные люди.

Ближе к концу моей работы в Уэтерби мы с мужем разошлись. Я была с ним с 14 лет – наверное, мы слишком рано поженились. Тем не менее к тому времени я встретила мужчину, которому предстояло стать моим вторым мужем. Его звали Рассел Стокдейл – он был криминалистом, помогавшим Рону Ауттериджу в поиске Йоркширского потрошителя. Во многом из-за того, что Рассел получил должность руководителя Судебно-биологического отдела Научно-исследовательского центра в Олдермастоне, я решила перебраться работать в лабораторию ЭКС, расположенную по соседству.

Лаборатория в Олдермастоне занималась всей криминалистической работой для полиции графств Хэмпшир, Сюррей, Суссекс, Кент и долины Темзы (куда входят графства Оксфордшир, Бакингемшир и Беркшир). Начав там работать в 1981 году, я сразу же поняла, что здесь все совсем не так, как на севере. Особенно примечательной казалась совершенно иная природа отношений между полицией и криминалистами, которых там вызывали на место преступления лишь в исключительных случаях, когда первая не справлялась. Думаю, отчасти это связано с тем, что на юге на должности оперативных работников, выезжающих на место преступления, нанимали более опытных и квалифицированных сотрудников, чем на севере. В каком-то смысле их большая вовлеченность была плюсом, поскольку они не ограничивались тем, что просто приезжали, делали фотографии, снимали отпечатки пальцев и собирали предметы, которые, по их мнению, могли стать вещественными доказательствами. Проблема была в другом: не зная всех наших возможностей в лаборатории, полицейские порой не запрашивали проведение более подходящих анализов, а то и не предоставляли всю необходимую информацию.