Смертная казнь при закрытых дверях даже нелогична уже потому, что защитники гильотины, в былое время отстаивая ее против нападок философов и поэтов, главным образом ссылались именно на ее благотворный пример.

Допустим на минуту, что это так, но на кого же может влиять ее назидательный пример, если палач, точно убийца, будет тайком убивать преступников?

Вместе с тем если допустить, что преступников убивают просто для того, чтобы избавиться от опасных людей, то это уже дело философов и политических деятелей – решать вопрос, имеет ли общество на это право. Но в таком случае было бы проще убивать их, не выводя из тюремной камеры, или давать им понюхать какого-нибудь смертоносного газа, как это делают, например, с бешеными собаками.

В выборе средств уже нечего стесняться… коль скоро дело коснется не правосудия, а общественной безопасности.

Когда я буду говорить о том, что видел за границей, в тех странах, где изучал деятельность полиции и правосудия, я приведу некоторые статистические таблицы, ясно доказывающие, что отмена смертной казни не оказывает никакого влияния на увеличение преступности. Мне приходилось расспрашивать многих каторжников, и все они без исключения говорили, что, совершая преступление, принимали такие предосторожности, что считали себя гарантированными от преследования полиции.

Единственно, что может, если только это возможно, устранить воров и убийц, так это репутация ловкости и находчивости персонала сыскной полиции. Некоторые из прежних начальников сыскной полиции пользовались весьма полезной для общественной безопасности популярностью. В былое время о господине Клоде говорили: «О, это ловкий человек, его не проведешь!» Позднее о Масе говорили: «У него замечательный нюх!» Совсем иначе обстояло дело, когда я перешел на службу в сыскную полицию.

За несколько дней до моего поступления в сыскное отделение в «Голуа» была напечатана маленькая статейка, имевшая довольно значительный успех. Я сохранил ее и воспроизвожу здесь как забавное, но в то же время очень верное отражение того, что говорилось тогда в других газетах и даже в журналах.

Эта маленькая пародия носила заглавие «Новая драма»:

«Вчера господин Тайлор, начальник сыскной полиции, явился к господину Бессаку, директору театра «Шато д’О».

Почтенный полицейский деятель, назвав свое имя и звание, повел речь приблизительно в следующем роде:

– Господин директор, мои служебные обязанности позволяют мне пользоваться значительным досугом, который я решился посвятить сочинению большой драмы. Эта драма, вне всякого сомнения, даст большие сборы вашему театру.

– Я буду очень рад, – любезно ответил господин Бессак.

– Разумеется, я выбрал сюжет из моей практики и разработал его со всей точностью, которой требует современный театр.

– Вы хорошо сделали.

– Моя драма называется: „История одного преступления“.

– Превосходно.

– Мне кажется, будет излишним читать вам всю пьесу, я перечислю только названия картин.

– В какую эпоху происходит действие?

– В наши дни, при господине Граньоне.

– Тем лучше, костюмы будут стоить недорого.

– Я уже сказал вам, что это натуралистическая пьеса. Впрочем, судите сами…

С этими словами господин Тайлор разворачивает рукопись и начинает читать:

– Первый акт: Преступление совершается.

– Второй акт: Полиция ищет убийцу.

– Третий акт: Убийца не найден.

– Четвертый акт: Полиция продолжает искать.

– Пятый акт: Убийца окончательно ускользает.

Господин Тайлор сворачивает рукопись и добавляет с торжествующей улыбкой:

– Не правда ли, как это жизненно? А?»