Однажды промозглым весенним днем 1917 года «дикий» нефтеразведчик Фрэнк Филлипс – еще совсем недавно торговавший чудодейственным эликсиром от облысения – вместе с рабочими находился на участке № 185, всего в полумиле от участка № 50. Они стояли на буровой платформе, когда вышка затряслась, словно мимо проносился локомотив. Из дыры в земле раздалось громовое бульканье, рабочие бросились врассыпную, а их крики утонули уже в настоящем реве. Буровой мастер подхватил и стащил Филлипса с платформы в тот самый миг, когда земля разверзлась, и в небо взметнулся черный столб нефти.

Каждая новая находка поражала воображение сильнее предыдущей. В 1920 году Э. У. Марлэнд, когда-то бедный настолько, что не мог позволить себе купить билет на поезд, открыл Бербанк, одно из самых высокопроизводительных нефтяных месторождений в Соединенных Штатах: за первые сутки новая скважина дала 680 баррелей.

Посмотреть на забивший из скважины фонтан сбежалась, толкаясь за лучшие места и боясь вызвать искру, толпа осейджей. Они во все глаза уставились на нефтяные струи, взмывавшие на пятьдесят, шестьдесят, а иногда и сто футов в высоту. Черные, будто крылья ангела смерти, те изгибались громадной, выше буровой вышки дугой. Брызги пятнали поля и цветы, пачкали лица рабочих и зевак, но радостные люди кинулись обниматься и подбрасывать шляпы. Бигхарта, умершего вскоре после проведенного по его правилам выделения, провозгласили «осейджским Моисеем». А темная, вязкая, резко пахнущая минеральная субстанция казалась теперь прекраснейшей вещью на свете.

Деньги были единственным инструментом в распоряжении Молли, способным побудить равнодушные белые власти начать поиски убийц индейцев. После смерти Лиззи в июле 1921 года Билл Смит предоставил властям собранные им доказательства ее медленного отравления, однако дело не рассмотрели и в августе. Расследование убийства Анны за три месяца тоже не продвинулось. Чтобы стимулировать следствие, семья Молли опубликовала заявление, в котором предлагала денежное вознаграждение в размере 2000 долларов за любую информацию, содействующую раскрытию «гнусных преступлений»[113], представляющих «общественную опасность». Семья Уайтхорна также предложила награду в размере 2500 долларов за поимку убийц Чарльза, как сообщала «Похаска дейли кэпитал». А Уильям Хэйл, который вел кампанию по искоренению преступности в округе Осейдж, пообещал награду всем, кто доставит убийц живыми или мертвыми. «Мы должны остановить пролитие крови»[114], – заявил он.

Однако ситуация с местными правоохранителями продолжала ухудшаться. Вскоре генеральный прокурор штата Оклахома выдвинул против шерифа Фриса обвинения в умышленном «необеспечении соблюдения закона»[115] – попустительстве бутлегерству и азартным играм. Тот обвинения отрицал, и пока дело ожидало суда, два могущественных стража порядка враждовали друг с другом. Принимая во внимание эту неразбериху, Хэйл заявил, что пришло время нанять частного сыщика.

В XIX и начале XX века детективные агентства заполняли вакуум, оставляемый децентрализованными, недофинансируемыми, некомпетентными и коррумпированными полицейскими управлениями. В литературе и народном сознании проницательный частный сыщик – сыскарь, агент, ищейка, шпик – сменил доблестного шерифа как архетип жесткого правосудия. Он покорял новый, полный опасностей фронтир темных переулков и вонючих трущоб. Фирменным знаком героя был уже не дымящийся шестизарядный «кольт» – детектив, подобно Шерлоку Холмсу, полагался на поразительные способности разума и дедукции, умение видеть то, что ускользало от внимания Ватсонов. Он находил ключ к разгадке в хаосе улик и, по выражению одного автора, «превращал жестокие преступления – рудименты звериного в человеке – в интеллектуальные головоломки»