Правда, сперва побаивался с нею на люди показываться, а ну как опять что-нибудь выкинет или бросится первому встречному на шею, о помощи умолять. Но едва вошли в низкий закопченный зал трактира, где воздух казался густым и затхлым, словно прокисшая похлебка, как принцесса мигом присмирела, спряталась за его спиной и капюшон надвинула. А когда трое забулдыг прекратили на секунду хлебать свое пойло и с пьяненьким любопытством на нее уставились, так вовсе за руку схватила.

Неожиданно это оказалось приятным, чувствовать себя ее защитником. Покровительственно приобняв, он увел ее на свободное местечко в дальнем углу. Усадил, знаком подозвал подавальщицу, заказал две порции самого приличного, что у них есть.

– Если Сестра вьюги животом начнет маяться – проклянет, – пригрозил на всякий случай, но для верности добавил к угрозам пару монет.

Девка криво ухмыльнулась (шрам на щеке улыбку портил), монеты мигом исчезли со стола, и очень скоро взамен них появился пузатый чайник и две кружки с обжигающими железными ручками.

– Пей, чего ты? Недостаточно для знатной хотун чисто, да? Ну простите, что не дворец, кормят не на золоте, – проворчал Йожеф, видя, как она косится по сторонам с опаской. Чай и не замечает, словно не поняла, что для нее принесли. – Пей, тебе согреться надо, заболеешь – лечить не стану. И прекрати пялиться на всех вокруг, не в цирке.

Она послушно развернулась к нему, спиной к залу, и неожиданно подалась ближе, зашептала доверительно:

– Почему здесь все такие... жуткие? Что это за место – преступное сборище? Это что же, притон?

Последнее слово совсем беззвучно произнесла, как что-то очень неприличное. Но для нее скорее всего так и было, откуда ей непристойностей было набраться. Не во дворце ведь, где ее сотня нянек растила, не давая пылинке сесть.

Это было бы смешно, если бы не искренний ужас в ее глазах. Только сейчас Йожеф рассмотрел, что они у ней чистого серого цвета, как пасмурное небо зимой, а белки яркие, голубоватые как фарфор. На веках остатки краски размазаны: она ведь и не умывалась даже. И в зеркало со вчера не смотрелась. Противно ей, наверное, такой чушкой ходить.

– Ну ты скажешь! Какой же это притон, обычный трактир придорожный. Здесь путники останавливаются и местные забредают стаканчик пропустить, тихие, буйных хозяева быстро отваживают. Если тут кто и преступники, то только мы, – заговорщицки подмигнул он опешившей принцессе. – Да-да, и ты тоже – кто по поддельным документам ездит? Видела бы ты себя, тоже мне, принцесса. Береника Чумазая.

– Береника?

– Береника Ламм, моя несчастная безумная кузина. Кстати, не забывай, что простолюдинам колдовать без лицензии запрещено, поймают – посадят в темницу. Там ты и помрешь от яда в ожидании выяснения... О, а вот и обед! Налетай, пока не остыло.

Принцесса с отвращением наморщила носик, глядя на месиво из шкварок, пшена и овощей, но в животе у нее заурчало. Покраснев, она схватила ложку, зачерпнула на самый кончик и поспешно отправила в рот.

– Вкусно! – воскликнула, глядя на Йожефа удивленно. – Не буду спрашивать, из чего это, но вкусно, честное слово!

– Ты голодная просто, – проворчал он, принимаясь за свою порцию.

Втайне надеясь, что с непривычки ее не скрутит по дороге.

8. Глава 7. Время пустого трона

***

Наконец мама сдалась, признала, что вдвоем они с Кларой не справляются, и вызвала прислугу среди недели. Такого никогда бы не произошло при бабуле. Жофия, их приходящая домработница, приглашалась лишь по воскресеньям для помощи в большой уборке. Да и то в последние несколько лет, раньше бабуля каким-то чудом управлялась одна.