«Если течение будет слишком бурное для рыбалки, – подумала Мэри, – Джек расстроится». Он продавал червей по пенни за штуку и так копил на новый велосипед. По ночам он выливал воду под сирень, чтобы заставить червяков выползти из-под земли, а потом собирал эти скользкие ниточки, пока Мэри наблюдала из окна, чтобы его не беспокоили местные бродяги. Еще Джек заработал тридцать долларов, разгребая снег для старушки Эгнис Томас, но его отец потратил эти деньги на виски. Джек не жаловался. Он легко относился к своим деньгам. Однажды он нашел в сугробе двадцать долларов и отдал большую их часть другу. Он не был скупым, как некоторые другие дети Блейков.

В маленьком ветхом домике было темно, когда Мэри вышла из машины своей подруги после десяти вечера. Из открытого окна доносился храп мужа. «Интересно, – подумала Мэри, – что думают другие». Она поднялась по деревянным ступенькам и вошла в дом. Двенадцатилетняя Рози раскачивалась в большом кресле в гостиной, и вид у нее был бледный. «Бедная малышка», – подумала Мэри. Прошел месяц с тех пор, как ее девочку изнасиловали, и Рози все еще не могла ни есть, ни спать, ни что-то делать, а только сидела молча, думая о чем-то своем. Этот сукин сын обошелся с ней как зверь. Он был женатым мужчиной с детьми, клялся, что думал, будто ей восемнадцать.

Мэри поморщилась, вспомнив, как Пит отказался отвезти свою собственную дочь в больницу после изнасилования.

– Вызови сраное такси, – велел он, когда она разбудила его посреди ночи. – Я никуда не поеду.

Теперь Рози находилась под присмотром психотерапевта, и сотрудники социальной службы говорили, что ее нужно отправить в больницу, чтобы привести психику в норму.

– Ма, – сказала девочка, когда Мэри включила свет, – Джека нет дома.

Мэри с усилием сглотнула.

– Боже мой, – сказала она, – интересно, где он может быть.

Джек никогда не задерживался допоздна. Никогда. Он боялся темноты. Неужели убежал? Нет, не может быть. Только не ее Джек. Из всех ее детей у него было меньше всего причин уходить из дома. Она задумалась, не совершила ли ошибку, рассказав ему о Бобе. С тех пор прошла всего неделя. Но тогда мальчик вроде бы не расстроился.

– Он остался у друга? – спросила Рози.

– Нет, нет, – сказала Мэри, стараясь не выказать беспокойства.

Джек был слишком мал, чтобы оставаться у кого-то на ночь. Некоторые матери разрешали своим десятилетним детям не возвращаться от друзей, но Мэри даже и думать об этом не хотела. Место Джека вот под этой крышей, где за ним могли присматривать, – в этом они с Питом были непреклонны.

Она вошла в комнату мальчиков и посмотрела на пустую кровать. Потом растолкала малыша Пита и спросила:

– Что случилось с твоим братом?

Восьмилетний мальчик не спал. Малыш Пит был эпилептиком – миловидным, невысоким для своего возраста, с темно-карими глазами и светлыми волосами, разделенными посередине пробором. Он воровал в магазинах, из припаркованных машин и шел по пути к жизни мелкого преступника, но старался держать свой гнев под контролем, чтобы другие дети не испытывали к нему неприязни. Иногда он включал пожарную сигнализацию возле завода «Блэк Клоусон», потом бежал домой и прятался под одеялом. Он пытался уговорить Джека присоединиться к этой игре, но Джек был на два года старше и обращался с ним как с ребенком. Из-за аллергии малыша Пита им пришлось отдать свою немецкую овчарку Куини, и Джек все еще горевал по ней. Иногда малыш Пит задавался вопросом, как у человека может развиться аллергия. Может быть, из-за воровства? Он боготворил Джека и пытался проводить с ним побольше времени. Ричард, старший из трех братьев, был подростком, уже почти взрослым, и большую часть времени проводил сам по себе.