– Может быть, я к нему несправедлива, но лучше с ним не иметь дела. Этого клиента адвокат Кемельман запомнил хорошо. Санитарный врач Продан был задержан при получении взятки, заключающейся в двух бутылках коньяка «Ужгород», коробки конфет «Золотая нива» и двухсот гривень. Следователь определил ему меру пресечения в виде подписки о невыезде. Оспаривать получение этих предметов в виде взятки, не имело смысла. Вся загвоздка этого уголовного дела заключалась в сумме взятки. Следствие считало, что стоимость двух бутылок коньяка, конфет и полученных денег, превышало на двадцать гривень размер взятки, предусмотренный соответствующей статьей Уголовного кодекса. Это означало, что действие санитарного врача Продана подпадает под признаки преступления и он может получить реальный срок от трех до восьми лет. При осмотре вещественных доказательств, Альберт обратил внимание на то, что бутылки с коньяками были без акцизных марок. Был ли там подлинный коньяк ужгородского завода или самогон, приниципиального значения не имело. Важно было то, что две бутылки коньяка не могли теперь иметь цену, которую им пристегнул следователь, затребовавший магазинную цену коньяков. Обращать на это внимание следователя, Альберт Яковлевич не стал, потому что понимал, как легко заменить бутылки без акцизных марок на бутылки с акцизными марками. В этом и должен был состоять фокус, чтобы при осмотре вещественных доказательств, судья убедился, что следствие прокололось, а в действиях Продана нет состава преступления, а есть только административный проступок. За месяц до суда Продана вдруг арестовали. И на суде, на вопрос прокурора, почему он на следствии не заявил ходатайство об отсутствии акцизных марок, Продан сказал, что он не разбирается в акцизных марках и вообще адвокат настоял на том, чтобы до суда он пар изо рта не выпускал.

– Иными словами, – подытожил прокурор, – адвокат Кемельман в нарушение адвокатской этики заставил вас ввести следствие в заблуждение? Продан, который считал, что в его внезапном аресте была и вина адвоката, согласился:

– Получается, так

– Я прошу суд записать показания подсудимого в этой части в протокол, – торжествующе сказал прокурор.

– Я больше скажу, – заявил подсудимый, – из-за неумной позиции адвоката, я два месяца не видел свою семью. Я вообще не понимаю, какое значение имеют здесь акцизные марки.

В заключительной речи прокурор попросил суд учесть раскаяние подсудимого Продана, его правильную и принципиальную позицию и назначить ему шесть лет лишения свободы, а в отношении адвоката Кемельмана вынести частное определение.

Суд, однако, направил дело на новое рассмотрение и через шесть месяцев, дело потихоньку скончалось, а санитарный врач Продан вышел на свободу. С тех пор Вика из секретаря превратилась в незаменимого работника. Адвокат Кемельман обсуждал с ней свои стратегии по делам, прислушивался к советам, и любил наблюдать как ее мысли четко и аргументированно переливались в слова. Однажды они поехали в столицу вместе. Ему нужно было знать ее мнение о предложении вступить на паях в дело по строительству коттеджей Он представил ее своим компаньоном и при беседе то и дело посматривал в сторону худощавой Вики со слегка вытянутым умным лицом, которое обрамляли густые блестящие, как крыло ворона, волосы. Она любила подкрашивать рот ярко-малиновой помадой, отчего лицо ее всегда выглядело бледным. Вечером, в ресторане она сказала, что ему не стоит входить с этими людьми в совместный бизнес.

– У них есть связи и идеи, но нет денег, – сказала она, расправляясь со стейком. – Я бы побоялась им довериться. Они разошлись по своим номерам в гостинице. А в двенадцать часов ночи Вика постучалась в его номер. Удивительно, но ее лицо в этот момент было розовым, как бы подсвеченным, а полные губы, не накрашенные и чуть скошенные в сторону, дрожали.