– Одноножка.

– Одноножка? – Морок пытался всмотреться в ноги Гельда.

– Можешь так не разглядывать. Она на месте, – Гельд поднял штанину. На левой икре красовался большой шрам. – Как-то в бою мне перерубили ногу. Почти пополам. Перебили мышцу и кость. Тот бой я проиграл, но бой получился красочным. Полежал пару месяцев на больничном. Меня подлатали. После возвращения ко мне уже прижилась Одноножка. Но с тех пор я был куда осторожнее.

– Больше травм не было?

– Еще как были. Есть пара интересных. Даже одна по согласию.

– По согласию?

– Меня проткнули мечом, – Гельд поднял рубаху. На торсе множество шрамов. Он ткнул на небольшую отметину. – Шпага. Играл как-то в театре.

– Странная эта затея, подобные выступления.

– Людям нравится, когда все по-настоящему. Видишь кровь, и она льется из настоящей раны, не бутафория там какая-нибудь. Видишь смерть, и она настоящая. Романтика. А у тебя есть интересные отметины?

– Есть пара, – Морок снял ремень и приспустил штаны на левой ноге. Выглянули два параллельных шрама. – Рвак задел. Нужно было выманить его из пещеры. И в итоге он оказался быстрее меня. Задел ногу, и я рухнул. Когда он уже замахнулся что бы снести мне башку, ему самому ее снесли.

– Кимми?

– Не, Лилит. Она хороший снайпер.

– Вы же недавно тоже на рвака охотились.

– Они довольно-таки частые гости в заказах.

– Много их?

– Не очень. Они в лесах живут. Желудок огромный, из-за этого прожорливы. Всю живность на своей территории съедают. А если деревня рядом, то и туда захаживают.

– Слушай, я много историй слышал о монстрах. Только вот я городской и не видел их ни разу.

– По возрасту ты подходишь для второй магической войны.

– Это да, только не удалось мне послужить. Я в те времена помощником у одной военной шишки был. На фронт меня не пускали. Грозили трибуналом. Но я только потом понял, что лапшу на уши вешали.

– А почему не пускали то?

– Мол негоже это сербам за Францию с Германией умирать. Глупости, да и только.

– Ну народу там и правда куча полегло. А я тогда еще мальцом был. Отец у меня служил, и мама.

– И как?

– Мама так и не вернулась, пропала. А отец хромой вернулся и на голову больной.

– Печально слышать. Мои соболезнования.

– Дело давнее. Так что ты там про монстров хотел спросить?

– Да много чего на самом деле. Я слышал есть разумные?

– Были. Великаны подавали признаки разума. Мычали там, повязки какие-то носили. Даже орудия примитивные использовали, но там дальше дубины не уходило. А сейчас их уже нет, – Морк всматривался в огонь с какой-то тоской.

– Скучаешь по великанам? – удивился Гельд заметив взгляд охотника.

– Нет. Просто иногда думаю, может не стоило так. Может получилось бы найти компромисс.

– И часто компромисс с монстрами находится?

– Бывает и такое. Есть же земля монстров, чем не компромисс.

– В детстве у нас было много легенд. Про разных монстров. Слышал я что сейчас все они стали правдой?

– Не то что бы. Названия новым монстрам нужно было придумать. Вот и давали что имелось.

– Мне всегда нравились вампиры. Есть нынче кто-то подобный?

– Что бы кровь сосал, выглядел как человек, и света с крестами боялся, такого нету. Хотя была одна история. Как-то раз получил я заказ. Названия городка не помню. Но это было на стыке Венгрии и Австрии. Там люди умирали. Пять человек обескровлены. На шеи следы. Двух нашли в лесу неподалеку. Ещё троих в городе. Свидетели говорят о странном человеке в плаще. Может он и был вампиром.

– А чем все кончилось?

– Ну мы с Кимом туда приехали. Ничего не нашли. Посидели там пару недель. Убийства закончились. Странного человека никто больше не видел. Нет монстра, нет работы.