– Номер какой?

– В журнале записан.

– Где журнал? – Баздырев терял терпение: морг – чертово место, где время для «гостей» остановилось навсегда.

Малосольный бросился в соседнее помещение, принес журнал.

– Вот номер машины.

– Ребров, надо перехватить.

– А если план «Перехват» объявить? – предложил Куроедов, ошалевший от перспективы «документирования» этого могильного водевиля.

– Пока я его согласую, покойного можно будет не только кремировать, но и воскресить, – брякнул Баздырев и, спохватившись, глянул на Аллу, – простите...

Но она не прореагировала.

– Телефон водителя знаешь? – Баздырев готов был душу вытрясти из Васи.

– Нет, – сделал вымученную гримасу патологоанатом.

– А крематория?

– Где-то в журнале записан. – Он раскрыл журнал: – Вот, вот этот...

Баздырев переписал номер машины и телефон в свой потрепанный блокнот, сунул его в карман.

– Едем!

Во дворе в тени одноэтажного «анатомического театра» Куроедов продолжил исполнение предначертанной ему роли.

– Как фамилия санитарного врача?

– Не помню. Он удостоверение мельком показал, я толком и не прочитал, – ответил Малосольный.

– Дальше что было?

– Как я сказал, он разорался: немедленно отвезти труп на кремацию! А потом он сказал, чтобы я пошел, ну, позвонил и вызвал сюда главного врача больницы. И я вот пошел в коридор, стал звонить по служебному телефону.

– Так, это ясно. Только не понимаю, как и при каких обстоятельствах произошла подмена бирки?

– Я не знаю, – устало сказал Вася.

Куроедов глубоко вздохнул, чтобы продышаться: предстояло вновь возвращаться в морг.

– Пошли обратно. Будем проводить следственный эксперимент.

– Пошли, не напугаете.

– Сколько у вас сейчас на сохранении усопших?

– Жмуриков?

– В каждой профессии свой цинизм, – проворчал Куроедов.

– А как у вас называют нераскрытое убийство, – парировал патологоанатом, – висяк или глухарь?

– Глухой висяк... Так сколько же у вас на сохранении тел усопших? Или вы их не считаете?

– Считаем. Четырнадцать... Нет, тринадцать.

– С исчезнувшим или без него?

– И с исчезнувшим, и без него. Не путайте меня. С этим последним была организована запланированная неразбериха: трупы ведь, так сказать, местами поменялись... Этот, который был Зайцев, у окна лежал... Теперь эта бомжатина лежит...

– Они что, у вас сами поменялись местами, а потом и – бирками?

– Навряд ли...

– Сколько вы отсутствовали?

– Да минуты две-три... звонил главврачу, как сказал уже. А у него как раз обход был. Он сказал, что сможет минут через пятнадцать прийти, не раньше. И вот в это время, да, точно! – Василий хлопнул себя по лбу. – Это ведь зам главного санитара и сделал! Он подменил мертвецов, сволочь...

– Потрясающая догадка! – иронично заметил Куроедов. – Вас можно смело ставить начальником уголовного розыска... Как выглядел этот зам. главсанитара?

– Невысокий, с бородкой и усами, волосы черные, густые, нос с горбинкой.

– Еще какие приметы запомнили? Цвет глаз...

– Нет, не запомнил. Неприятно смотреть на него было... А еще на руке был маленький круглый шрам, типа от кислоты.

– На какой руке?

– Кажется, на правой.

– Никуда не отлучайтесь. Будем проводить следственный эксперимент. По-взрослому.

– Это как?

– Будем выяснить, кто в помещении морга совершил преступное деяние в особо циничной форме. Двое усопших, естественно, отпадают. Остаетесь вы и этот ваш мифический зам. главсанитара...

Куроедов встал, подошел к Алле Сергеевне, все это время неподвижно сидящей на табуретке с устремленным в окно взором.

– Алла Сергеевна, вот заключение судмедэксперта. – Он протянул документ, – о наличии в органах пищеварения вещества из группы цианидов.