Сергей взял деньги, ощутив пальцами, как свежие купюры захрустели, переломил пачку надвое и, глядя в глаза Мерзлову, сказал:

– Слушай, так ведь это не все.

– Я же тебе и говорил, что сразу все не смогу вернуть. Ты свалился как снег на голову. Мне же их тоже где-то надо взять, а банки, как ты понимаешь, уже закрыты.

– Да, да, закрыты, Савелий.

– Эти деньги у меня на руках были, а ребята еще подвезли. Чего ты так на меня смотришь?

– Когда все отдашь, тогда я по другому и смотреть стану.

– Ребята, вы мне деньги привезли?

– Сейчас, сейчас…

Сергей расстегнул молнию куртки и уже хотел было спрятать деньги, как в это время в руках «коротышки», стоявшего справа от Сергея, сверкнуло лезвие выкидного ножа. Сергей успел среагировать, но все равно опоздал на какие-то доли секунды. Острый нож распорол куртку и лезвие по самую рукоятку вошло ему в бок. Савелий ухватился за пачку денег, Сергей бросился в сторону, пальцы разжались, деньги выпали. Он побежал по мосту, понимая, что далеко уйти не сможет.

– Ну, что ты, козел! – раздался у него за спиной крик Мерзлова, который был обращен к бандиту, нанесшему удар. – Добейте его, добейте! Уйдет же, гаденыш, уйдет!

Сергей почувствовал, что еще несколько шагов и преследователи его настигнут. Заурчал мотор машины.

– Нет, не бывать по-вашему, не дам себя зарезать, как овцу, не дам!

И из последних сил, схватившись руками за холодные мокрые перила, Дорогин навалился на них животом, на мгновение забыв о страшной ране, оттолкнулся ногами и полетел в темноту, вниз, к черному стеклу воды.

– Ну ты и козел, урод! – кричал Мерзлов на «коротышку».

Четверо мужчин стояли, уцепившись руками в перила, и вытянув шеи, смотрели на реку.

– Ты что, не мог уложить его на месте?

– Да он, мать его… заметил и дернулся. Я бил наверняка.

– Да кто так бьет? – кричал Мерзлов.

– Да не волнуйся, Савелий Борисович, все равно ему кранты. Нож по ручку вошел, я ему дырку сделал – рука влезет.

– Рука, рука.

– Да он разбился – наверняка. Разбился, а потом утонул. Даже кругов нигде не видно.

– А что ты там в темноте увидишь? Сколько здесь метров высоты?

– Метров двадцать, не меньше, а внизу камни. Он же прыгнул здесь, над самой опорой, бетон и камни. Так что будьте спокойны, считайте, он труп.

– Хорошо бы, чтоб так было. Слушай, спустись вниз, оттуда посмотри, может, он лежит там, под опорой, на камнях.

– Ладно, сейчас сделаем. Пойдешь со мной? – спросил «коротышка», обращаясь к крепко сбитому мужчине, сидевшему в автомобиле.

– Сам сползаешь.

– Как хочешь…

– Не как хочу, а так надо.

Самодельный плот, сооруженный из полусгнивших досок и двух ржавых бочек, покачивался метрах в пятнадцати от берега. Рыбаки перебрасывались короткими фразами, поглядывали на темно-свинцовую воду, на белый осенний туман, прислушивались к крику птиц, плеску воды и не отрываясь следили за красными точками дешевых перьевых поплавков.

– И погода вроде бы ничего, а клева нет, – стряхивая пепел прямо в воду, сказал четырнадцатилетний Игорь и поглубже натянул на голову вязаную лыжную шапочку.

– А что ты хотел, – сказал его приятель, удобнее устраиваясь на доске, – только выплыли, только якоря бросили, а ты хочешь, чтобы сразу клевать начало. Так не бывает.

– А мне кажется, тут место гнилое, Коля, зря сплавлялись, – сказал Игорь и далеко щелчком пальцев отбросил сигарету. Та зашипела и погасла. Затем мальчишка принялся следить за тем, как течение медленно понесло ее в туман.

– Нормальное место, – сказал Николай, – лучшего места на этой реке нет. И от моста далеко…

– Вот, надо было бы, наверное, под мост, – тут же подхватил его друг, – там всегда клюет.