«Вот здесь я и скоротаю полчаса, покурю, подумаю. Попью кофе – маленькими-маленькими глотками. Разговор с Мерзловым предстоит не простой».

В последние месяцы, а по большому счету, и пару лет, простых разговоров у Сергея Дорогина не случалось. Да и вообще, жизнь складывалась премерзко.

«Когда же наконец все это кончится?» – не один раз уже думал Дорогин.

А ведь все шло так хорошо. Были деньги, известность, была любимая жена и дети, машина, работа, которую Дорогин любил. Словом, было все. А сейчас у него нет ничего, абсолютно ничего, кроме куртки на плечах, старых башмаков, берета, серого свитера и потертых джинсов.

«Да, еще лежат документы во внутреннем кармане, но какой от них толк?»

– Чашку хорошего кофе, – глядя в глаза бармену сказал Дорогин.

Тот испытующе посмотрел на пришедшего – далеко не все посетители бара подозревали, что кофе в русском языке мужского рода.

– Двойной сделать? – осведомился бармен, учтиво улыбнувшись.

– Простой, – пробурчал Дорогин, понимая, что на двойной может не хватить денег, а если и хватит, то он останется без сигарет.

– Простой, так простой, – бармен нажал кнопку кофемолки.

Завертелись, закружились, застучали, ударяясь друг о друга черно-коричневые зернышки. Бармен щелкнул рычажком, насыпая кофе в ситечко, и стал готовить напиток.

А Дорогин уселся на высокий табурет рядом со стойкой и принялся рассматривать длинный строй бутылок с яркими этикетками.

«Этот коньяк я пил, это мартини тоже пробовал, херес, сухой херес, когда же я его пил в последний раз… Нет лучше хереса, вот эта бутылка, название только отливает золотом, не прочитать, не вспомнить».

– «Когано», – сказал бармен, перехватив вопросительный взгляд Дорогина, – может, налить сто граммов?

– Нет, не хочу, – покачал головой Сергей, подвинул к себе пепельницу, достал пачку с сигаретами, открыл ее, заглянул вовнутрь, – пока не хочу.

Это «пока» подействовало на бармена как успокоительное лекарство, Дорогин умел располагать к себе людей малыми средствами.

«Две сигареты. Мало, мало. – подумал Сергей. – Но ничего, куплю».

Его взгляд от бутылок скользнул к сигаретам. Рядом с ним на стойке появилась чашка с жидким дымящимся кофе, а на край блюдца лег пакетик сахара. Сильными пальцами Дорогин разорвал пакет, всыпал сахар в чашку, размешал и сделал маленький глоток. Кофе был хорош, но жидковат.

– И пачку сигарет, – сказал Сергей, глядя на бармена, который принялся протирать и без того сверкающие сухие бокалы.

– Каких желаете?

– Мальборо.

Пачка легла рядом с блюдцем. Сергей сорвал акциз и не спеша открыл ее. Затем запустил руку в карман, пытаясь отыскать зажигалку. Пальцы наткнулись на твердую обложку паспорта. Дорогин извлек его из кармана, положил перед собой на каменную стойку и продолжил поиски.

Наконец он отыскал зажигалку, в которой лишь на дне плескался газ. Вытащил сигарету, не торопясь прикурил, сделал небольшую затяжку и лишь затем, ухмыльнувшись, взглянул на паспорт. Он взял документ, развернул его.

«Сергей Андреевич Дорогин», – прочел он то, что знал и без записи.

Фотография, на которую смотрел Дорогин, мало чем напоминала его сегодняшнего.

– Да, да, – пробормотал Сергей и, повернув голову, взглянул на свое отражение.

Из зеркала на него смотрел абсолютно другой человек, абсолютно не похожий на улыбающегося счастливца на фотографии.

«Эка тебя жизнь потрепала, сам на себя не похожим стал!»

Затем Дорогин взглянул на дату выдачи паспорта.

«Пять лет! Пять лет прошло, а как я изменился! Я постарел лет на двадцать».

Несмотря на то, что Дорогин был гладко выбрит, морщины и складки делали его сегодняшнего абсолютно не похожим на счастливца, улыбающегося с цветной фотографии.