Я видел его совершенно явственно, это зрелище и сейчас стоит у меня перед глазами. Луна светила прямо на него, и он был на расстоянии каких-нибудь трёх вёсел от нас. Лицо у него опухло и кое-где было покрыто тёмными струпьями, глаза и рот были открыты, как у человека в состоянии крайнего изумления. С его плеч ниспадала какая-то белая материя; одна рука его была поднята к уху, другая, согнутая в локте, лежала на груди. На моих глазах он выпрыгнул из воды в воздух, и волны, пошедшие кругами по зеркальной глади воды, с тихим плеском забились о борт нашего судна. Затем его фигура вновь погрузилась в воду, и я услышал резкий хруст, похожий на треск вязанки хвороста, горящей морозной ночью. Он бесследно исчез, а на том месте, где он только что был, на ровной водной глади кружился стремительный водоворот.

Сколько времени простоял я там, дрожа с головы до ног, поддерживая потерявшую сознание женщину одной рукой и вцепившись в поручень другой, сказать не могу. Меня знают как человека толстокожего, не поддающегося эмоциям, но на этот раз я был потрясён до глубины души. Раз и другой постучал я ногой по палубе, чтобы удостовериться в том, что мне не отказало сознание и всё увиденное не является безумной галлюцинацией помрачившегося рассудка. Я всё ещё стоял в немом изумлении, когда женщина вздрогнула, открыла глаза, порывисто вздохнула, а затем выпрямилась, опершись обеими руками о поручень, и стала вглядываться в залитое лунным светом море. За один летний вечер лицо её постарело на десять лет.

– Вы видели его призрак? – тихо спросила она.

– Что-то видел.

– Это был он! Это Джон! Он умер!

Я пробормотал что-то неубедительное, выражая сомнение в этом.

– Нет, он умер в тот же миг, где-то вдали от нас, в этом нет сомнения, – прошептала она. – В больнице на Мадейре. Я читала о таких вещах. Он думал обо мне. И мне явился его призрак. О, мой Джон, мой милый, любимый Джон! Тебя больше нет!

Она разразилась бурными рыданиями, и я отвёл её в каюту, оставив несчастную наедине с её горем. Той ночью подул свежий восточный ветер, и на следующий день вечером мы, миновав два островка Лос-Десертос, бросили на закате якорь в Фуншальской бухте. Неподалёку от нас стояла на рейде «Звезда Востока» с жёлтым карантинным флагом на грот-мачте и с полуспущенным британским флагом на корме.

– Вот видите, – сказала миссис Ванситтарт. Сейчас глаза её были сухи, потому что она уже всё знала.

В тот же вечер мы получили от властей разрешение подняться на борт «Звезды Востока». Капитан корабля Хайнс встречал нас на палубе; не зная, в каких словах сообщить дурные вести, он замялся, и на его грубовато-добродушном лице замешательство боролось с огорчением. Но она опередила его.

– Я знаю, что мой муж умер, – сказала она. – Он скончался вчера вечером в больнице на Мадейре, верно?

Капитан ошеломлённо уставился на неё:

– Да нет же, мэм, он умер восемь дней назад в море, и нам пришлось похоронить его там, потому что мы попали в полосу безветрия и не знали, когда сможем подойти к берегу.

Вот основные факты в этой истории о том, как умер Джон Ванситтарт и как он явился своей жене в море в точке с координатами примерно 35 градусов северной широты и 15 градусов западной долготы. Более ясный случай появления призрака редко бывал описан в литературе. Речь шла именно о появлении призрака: так эту историю пересказывали, в таком виде она попала в печать и была признана учёными кругами. Наряду со многими подобными историями она послужила обоснованием для недавно выдвинутой теории телепатии.

Что до меня, то я считаю телепатию доказанной, но хочу исключить этот конкретный случай из числа доказательств её существования и высказать своё убеждение в том, что в тот лунный вечер перед нашими глазами возник, вынырнув из глубин Атлантики, не призрак Джона Ванситтарта, а сам Джон Ванситтарт.