– Я прочёл ваш рапорт. – Голос у начальника был скрипучий и неприятный. – Тот, что пришёл с автобусом. Он недостаточно подробный, скажу я вам.

– Тогда вам уже известно, что в посёлке Гренсе-Якобсельв убит священник. Возможно, это ограбление, которое пошло не по плану. Священнику сорок один, он из Южной Норвегии. Жил в пастырском доме вместе с семьёй – женой и сыном. Тело обнаружено в русской церкви к юго-востоку от Сванвика. В той, заброшенной. Убийство совершено с особой жестокостью.

– Я исхожу из того, что семью вы уже допросили?

– Во всяком случае, я с ними поговорил. Приехал к ним вчера поздно вечером, после осмотра церкви. Место преступления опечатано. Но нам, вероятно, потребуется помощь. Похоже, что убийца – или убийцы – забрали автомобиль священника, коричневый форд 1932 года выпуска с газогенератором.

– Мы тут обсудили это дело…

Ленсман поудобнее уселся в кресле. Он знал, что сейчас будет: длинный монолог начальства от лица всего киркенесского штаба.

– В первую очередь мы должны спросить себя, почему священника убили. Может быть, он коммунист? Может быть, он выдавал опасные для государственной безопасности тайны? Ведь эта церковь расположена недалеко от границы?

Ленсман попробовал возразить:

– Да, но по ту сторону границы Финляндия, а не Россия. Как вам известно, финны с Германией не воюют…

– Вероятно, преданные отечеству норвежцы решили, что всему есть предел. Может быть, они поймали его с поличным? Но с ним был сын, как вы пишете? Это обстоятельство следует изучить подробнее. Проще говоря, попробуйте надавить на семью. Был ли священник коммунистом? Я могу отрядить кого-нибудь отсюда в Гренсе-Якобсельв на лодке, чтобы допросить жену и ребёнка…

Кнутсен снова решил, что пора вмешаться:

– Но мальчишке всего пять. А жена убита горем, понятное дело. Допрос ничего не даст, они только перепугаются. И ничего не расскажут. К тому же…

Голос начальника полиции превратился в лёд:

– Эти жалкие людишки прикрываются женщинами и детьми. Прячутся среди гражданских и думают, что их это спасёт. Нет, вы слишком мягкосердечны, ленсман Кнутсен. Впрочем, вам простительно. Сколько лет вы на службе в этой пустыне? Пять? Н-да. Но сейчас пришли другие времена. Закон и порядок превыше всего. Мы не позволим предателям Родины прятаться за спинами женщин и детей. Мы этого не потерпим. Они должны понять, что всё бесполезно. Нужен показательный пример. Советую вам выполнять ваши обязанности. А то не заметите, как окажетесь без работы.

– Я только хотел сказать, что существуют и другие, более эффективные способы получить показания. – Ленсман сглотнул. Он балансировал над пропастью начальственных подозрений.

– Ну, поскольку сами вы до этого не додумались, я приказываю вам отправиться в немецкий гарнизон в Пасвикской долине.

Начальник полиции был не из этих мест и не утруждал себя изучением географии вверенного ему округа. Он рассчитывал на повышение и предвкушал скорый переезд на юг.

– Тамошнему коменданту стало известно о шпионе, направляющемся в Сёр-Варангер. Возможно, он уже прибыл. В этом случае немцы должны были перехватить радиосигналы, доказывающие, что в ваших краях кто-то поддерживает связь с русскими. Я жду, что вы приложите все усилия и разоблачите предателя.

Дорога к югу от Сванвика была разбитой и узкой. Колея по обеим сторонам свидетельствовала, что ездят здесь в основном тяжёлые грузовики и гусеничный транспорт. Ленсман старался держаться середины и съезжал на край с сильным недовольством: надо было пропускать немецкие формирования, прибывающие не по дням, а по часам. Он изо всех сил старался думать о них как можно меньше. Лучше сосредоточиться на сегодняшнем дне. Безнадёжное дело – размышлять о том, что все эти солдаты делают в Финнмарке и каким приказам подчиняются. Ни на какую поддержку местного населения такое количество людей рассчитывать не могло. Сколько так будет продолжаться? Нет, лучше не думать. Лучше сосредоточиться на разбитой дороге, на управлении автомобилем. Повернуть к гарнизону, остановиться у ворот в заборе с колючей проволокой поверху – и гнать от себя мысль, что это враг, чьё численное превосходство невозможно даже вообразить.