Монахиня раздумывала. Я ждала. Идиотское положение — зависимость от всех, кто меня окружает, и то, кто я есть, не дает никакого повода надеяться, что это изменится. Я никто и звать никак.

— Как твое имя?

— Эдме, — вздохнула я и приготовилась к очередному удивлению, но монахиня сухо кивнула.

— Пойдем.

Я гадала, куда она меня ведет. Коридор, еще один, монастырь был старый, но на удивление чистенький — сестра Клотильда следит за тем, чтобы в святых стенах не устраивали свинарник. Монахиня остановилась перед дверью, смерила меня взглядом, пожевала губами.

— Приберешься тут. Разберешь все, а что нужно — постираешь. Потом придешь в трапезную.

Нет смысла доказывать, что я зверски голодна. К тому же в монастырях прием пищи по расписанию, и хорошо если не идет какой-нибудь пост, потому что одним хлебом сыта я не буду.

— Благочестивая мать? — с показной робостью пискнула я. — А когда уйдет дилижанс?

— Завтра утром. — Эта монахиня ничему не удивлялась — Покровительница смилостивилась надо мной и послала хоть одного человека, которому все до лампочки. — Если справишься с работой, можешь прийти посмотреть.

Почти как Золушка. Совсем здорово, если перед тем мне всю ночь не придется отделять зерна от плевел.

— Найдешь меня, — приказала сестра, — я дам тебе платье послушницы. Три года будет послушание, потом сможешь посвятить себя Покровительнице.

Она развернулась и пошла по своим делам, я прикинула перспективы. Работа — прекрасно, особенно если никто не будет меня дергать. Еда… тепло… комфорт — если где-то и есть это в избытке, то здесь, в монастыре. Мне повезло?

И я узнала, когда уйдет дилижанс. Толкнув дверь, я вспомнила свой разговор с Эрме: как-то мне надо дать понять с помощью камней, что час икс уже завтра.

В комнате — я не поверила глазам — была навалена куча одежды. Разной, но женской, и побогаче, и победнее, и я даже увидела свои обноски. Значит, сюда скинули все, что носили прибывшие на смотр девушки и женщины, и то ли монашки посчитали, что все теперь принадлежит монастырю, то ли сами женщины предпочли оставить себе чужую одежду. Да полно, за исключением маркиз и графинь здесь все носят что-то с чужого плеча.

И я опять задалась вопросом, что стало с прежними хозяйками этих платьев, например, того, что на мне надето. Какие бациллы уже ползают по мне и стремятся атаковать?

Если судить по платьям, то в монастырь привезли минимум сорок человек. Конечно, их было больше, наверняка знатные дамы отдали свои шмотки прислуге, маркиза тоже явилась не одна, и ее точно не схватили, как шваль подзаборную, прямо на улице. Я быстро отсортировала вещи, которые либо не подлежали стирке, либо в ней не нуждались — в основном это были куртки, верхние юбки и корсеты, а вот нижние рубахи и юбки требовали много труда. Я развернула одну рубаху, которая мне показалась чистой, приложила ее к себе — вот она как раз подойдет маленькой Марибель, а вот эта — Лили.

Тут меня осенило, и я стала копаться в шмотье более осознанно. Ловят четырех рабов, двух девочек и двух парней — так будут три девушки и один парень. Вот это должно налезть на Эрме, юбка ему коротковата, но не настолько, чтобы вызвать косые взгляды. Просто запутать тех, кто занимается поиском беглецов, а высокий воротник женской рубахи заодно скроет рабский ошейник. А это?.. Я повертела в руках нечто, похожее на монашеский апостольник или банальный чепец. На женщинах здесь я не видела ничего подобного, но отправляют принцесс из разных стран, стало быть, королевств несколько, а раз несколько королевств, то и мода в них может отличаться.