– Кто? – с трудом выдавил из себя Петля.

– Ты уцелел только потому, что Зона отказалась прибирать тебя к себе, – сказал Бука. – До поры до времени. Потому, что я должен был встретить тебя. Только поэтому – и других причин я не вижу. Тебе дана отсрочка – если хочешь – по моей личной просьбе.

Бука замолчал, словно собирался с силами для следующей череды фраз. Говорил он медленно, то и дело останавливаясь, будто спотыкаясь. Словно искал в темном чулане слова – и складывал их во фразы. Но странным образом в целом получалось вполне связно. Только что-то занозой свербило в мозгу, мешая этому пояснению сложиться в окончательную и логичную картину.

– Как это – по твоей просьбе? – вдруг встрепенулся Петля, с суеверным страхом косясь в сторону этого странного парня. – Ты просил Зону спасти меня?! Еще тогда, когда я остался один на один со слепыми собаками?! Откуда ты знал про меня?

– Тебя я знать не знал, – равнодушно отозвался Бука. – И мне нет никакого дела до твоей собственной судьбы. Просто таково его условие.

И замолчал. Снова.

– Да перестань ты говорить намеками! – простонал Петля. – Можешь ты по-человечески объяснить – кого просил, чье условие? Может, ты общаешься с самими Хозяевами?

Произнеся последнюю фразу, он осекся. На территории Зоны не принято всуе поминать Хозяев. Хозяева Зоны – кто бы они ни были – существа могущественные и совершенно беспощадные. Если им не понравится какое-нибудь высказывание в их адрес – могут на тебя тварь какую послать или в мясорубку ненароком засунуть. Так говорили бывалые сталкеры – а уж они-то знают, что говорят. С другой стороны – нахрена, спрашивается, Хозяевам спасать какого-то никому не нужного Петлю, да еще посылать ему в помощь своего жуткого Буку. Нет, что-то тут не то.

– Хозяева тут ни при чем, – подтвердил его догадку Бука. Снова болезненно наморщил лоб, будто выдавливал из головы тугие мысли. – Это условие: я должен спасти шесть жизней. Шесть человеческих жизней. И ты – первый из них.

Это объяснение не сильно разъясняло ситуацию в целом, однако несколько успокаивало в том смысле, что загадочное «первый» действительно означает «первый» – и ничего больше.

– Кто же поставил тебе такое условие? – немного успокаиваясь, поинтересовался Петля.

– Монолит.

Час от часу не легче. Петля нервно вытер со лба проступивший пот. Хоть и не жаркая выдалась ночь, но с такими разговорами не только вспотеешь, а как бы и другой стороны мокро не стало.

Вот, значит, как. Монолит. Не больше, не меньше. Интересно – отчего не сам Черный Сталкер? Разница в правдоподобности не сильно велика, но звучит эффектнее. Потому что каждый способен представить себе неприкаянного сталкера, не находящего себе покоя, который явится тебе, когда ты валяешься, обкурившись, какой-нибудь дрянью, и наобещает тебе во сне всего с три короба. А Монолит – это, отцы, штука слишком абстрактная и врать про нее надо красиво.

– Во сне, значит, он тебе, значит, явился, – предположил Петля. – А ты ему и желание загадал, верно?

Бука исподлобья так зыркнул в ответ, что Петля заткнулся. Шутить на эту тему, пожалуй, не стоило.

– Почему – во сне? – раздельно сказал Бука. – Реальный Монолит. Если хочешь, чтобы желание сбылось наверняка – Монолит надо видеть и осязать. Все остальное – сказки для маленьких сталкеров.

Петля лихорадочно перебирал в голове все, что знал об этом, пожалуй, самом жутком сокровище Зоны. И каждая услышанная им история противоречила всем прочим. Одни говорили, что это огромный черный кристалл, настолько черный, что поглощает свет, другие излучения, а иногда – и саму материю. Что этот неподвижный монстр, словно гигантский сверхмощный контролер, способен подчинять себе людей на всем пространстве Зоны. Кто-то говорил, что все это чепуха, а в действительности Монолит – это расплавленное ядерным распадом месиво из железобетона, свинцовых кирпичей и графитовых стрежней реактора, спекшееся в субстанцию с совершенно невероятными для земной материи свойствами. Но все, даже самые ярые критики, так или иначе, говорили о главном – способности этой штуковины исполнять желания. И о легендарной склонности этого неподвижного чудища с совершенно нечеловеческим коварством обращать желания против загадавшего из безумца.