– Привет, – тихонечко, боясь испугать девчушку ещё больше, прошептал Художник. – Ты, наверное, заблудилась? Ничего, сейчас посидим минутку, и я отведу тебя домой.

Девушка не ответила, она заглянула в глаза паренька, как будто прицениваясь, а потом улыбнулась и протянула тонкую, нежную руку. Художник, сжал в своей грязной ладони хрупкие пальчики и помог незнакомке подняться, удивляясь её невесомости. А потом зашагал вслед за девушкой к сказочно прекрасному замку.

Глава 7

Вард, нахохленным воробушком сидел на краю бревна. Ну как так то! Решать, достоин ли он драгоценной Агафьюшки! А его спросить? Может он на эту драгоценность и не посягает совсем. Он ещё так молод! У него батюшка боле…. в шахматы играет. Он ещё и летописцем не стал толком. Вард собрался было сообщить честной компании о снятии своей кандидатуры, но, встретившись с огненным взором батюшки, совсем загрустил. Нет, девушка ему как раз нравилась. Варда сразу сразила её удивительная, такая природная мощь и в то же время лёгкость. С этой девчонкой и крепость можно взять, и на лавочке посидеть и лягух послушать. С другой стороны Вард уже и взял и посидел и послушал…. А теперь ещё и наслушался.

– Батюшка, – ворчал тролль, – ну что ты на него взъелся. Тощеват, так ведь не суп варить. Нарастёт мясо.

– Да зачем ему мясо? – горячилась Агафья, – он летописец. Вы хоть такое слово то знаете?

– Ой, не пугай, – рычал батюшка. – Мы, Гобсы, и не такие слова знаем! В общем, замуж за него не пойдёшь!

Летописцу вдруг стало обидно. Он встал. Исподлобья посмотрел на батюшку, а потом, сам удивляясь собственной бестолковости, боднул тролля в живот. Громыхало хмыкнул и поднял бедолагу за шиворот. Вард флегматично раскачивался из стороны в сторону. Ну и стоило удирать от рыцарей?

– Братишка, отпусти его! – взмолилась Агафья.

– Раз таки сцапал, об скалу и вся недолга! – горячился батюшка.

Громыхало младший поднёс бедного летописца к своему лицу. Вард, предвкушая обещанную скалу скукожился. Пахнуло кашей и яблоками. Вард посмотрел в смеющиеся глаза тролля и фыркнул в ответ.

– Ладно, уговорили, – буркнул снизу батюшка. – Но что бы мясо нарастил. И никаких литописисей!

– Сам ты, – начал было Вард, но тролль покачал головой и летописец обвис тряпочкой.

Да, Агафья то ему нравилась, а вот её батюшка определённо нет.

– Домой отпустите. – Без всякой надежды попросил он. Но ответа так и не дождался.

– Доброе утро! – прогремело так, что бедный летописец подскочил со своей мягкой постельки. И долго не мог понять, почему нянюшка так орёт, и куда делась недописанная картина во всю стену.

А когда понял, пригорюнился. Но окончательно затосковать ему не дали.

– Подъём! На пробежку бегом, бегом, бегом! – орал уже почти общий батюшка.

Вард, пытающийся одновременно натянуть порты, сапоги, да ещё и бежать, кое как вывалился из уютной пещерки и упал к ногам заспанной Агафьи. Следом выскочил Громыхало с недощипанной дрофой в одной руке и котелком в другой. Предполагаемый завтрак, почуяв свободу, заорал почище Гобса старшего и клюнул куда достал. Тролль от удивления разжал пальцы. Дрофа заметалась, проскакала по летописцу, метнулась к довольному собой батюшке, заскочила на отеческие руки и жалостливо заорала. Глаза Добса старшего удивлённо полезли на лоб, но руки уже гладили по ощипанной спинке бедную тварюшку. Братишка кинулся ловить сытный и полезный завтрак. Агафья побежала завтрак спасать. Вард, стараясь не попасть под ноги, отползал к пещере. Батюшка очумело обнимался с птицей.

Вард примостился за большим камнем, с интересом наблюдая за семейными разборками. Они так живо напомнили их с Василисом дружеские перепалки, что на душе парня потеплело. Он и, правда, был бы не против породниться с этими диковатыми, но уже понятно, что добрыми людьми. И троллями.