– Теперь наш путь лежит к южным вратам, – сказал мастер, когда они вышли наружу.

– Я уйду открыто? – переспросил Эдван.

– Всё ещё сомневаешься во мне? – с лёгкой насмешкой в голосе переспросил мастер.

– Нисколько.

– Тогда следуй за мной. Бояться нечего.

Они двигались бегом, но не слишком быстро. Вдалеке массивным чёрным порогом виднелась стена. Эдван различил её не сразу, а лишь после того, как с вершины холма углядел у самого горизонта тонкую, еле заметную белую линию, над которой небо сменило цвет с чернильно-чёрного на тёмно-синий, создавая тонкий, почти незримый контраст. Когда же они достигли южных ворот, оно и вовсе стало серо-синим, а глаза наконец начали различать окружающий мир без помощи светильников атры. Ночь постепенно уступала свои права раннему утру.

– Ждём здесь, – сказал мастер, взмахом руки поприветствовав воинов на стене. Они остановились в сотне шагов от ворот, прямо на дороге. Эдван хотел было узнать, зачем они встали, но передумал. Он доверял учителю, и не было никакого смысла отвлекать его глупыми, раздражающими вопросами.

Прошло около получаса. Небо продолжало медленно светлеть, но всё ещё оставалось довольно тёмным, а Эдван начал немного нервничать, но не подавал виду. Мастер молчал. И вот на дороге показалась фигура солдата. С копьём и походным рюкзаком, похожим на тот, что носил юноша. И чем ближе подходила фигура, тем сильнее хмурился Эдван, и тем паршивее становилось его настроение. Ещё бы. Дорогой доспех с яркими рыжими вставками не заметил бы только слепой.

– Не скрипи зубами, – сказал мастер, не оборачиваясь, – ты не единственный мой талантливый ученик.

Эдвану оставалось лишь глубоко вздохнуть и попытаться успокоиться. Получалось не очень: из груди сама собой невольно поднималась волна гнева. Вся ненависть к высокомерным уродам из кланов, которую он старательно подавлял те два дня, что находился в подвале у мастера Ганна, словно обрела физическое воплощение в лице человека, который сейчас вышагивал по дороге в их сторону. Второй изгнанник – Марис Морето.

Впрочем, неприязнь эта была на редкость взаимной. Стоило бывшему наследнику великой семьи заметить фигуру злейшего врага рядом с наставником, как его и без того крайне паршивое настроение пробило второе дно. Глядя на Лаута, сын градоначальника громко заскрипел зубами, весь сжался и приподнял плечи, нахохлившись, будто молодой коршун. Хвост туго стянутых рыжей лентой волос воинственно дёрнулся на его голове.

– Что эта чернь тут делает? – подойдя достаточно близко, крикнул он вместо приветствия, чем изрядно разозлил обоих встречающих.

– Ты теперь тоже чернь, так что заткнись и прояви уважение, – холодно процедил мастер Ганн. От его тона у обоих парней по спинам пробежали мурашки. Прикусив язык, Эдван проглотил рвущийся наружу ответ высокомерному засранцу. Прозрачный намёк наставника он уловил и больше возникать не собирался, хоть его отношение к Марису и не изменилось.

– Прошу прощения, мастер, – согнулся в поклоне бывший благородный, – приветствую вас.

Ганн лишь кивнул, бросил короткий взгляд на ворота за их спиной, после чего резко развернулся в сторону поля и сурово нахмурился. Атра вокруг него стянулась в тугую воронку, а воздух вокруг ощутимо похолодел и задрожал так, что это было заметно даже в предрассветных сумерках.

– Думаешь, тебе удастся от меня скрыться?! Выходи! – рыкнул он, глядя на дорогу. Голос мужчины звучал, словно раскаты грома. Марис выглядел очень удивлённым, а Эдван, наоборот, ещё больше разозлился на тупицу, который не сумел заметить слежки за собой.