Они сели за столик у окна. Ровере заказал американо и рассеянно крутил чашку в руках, глядя куда-то сквозь Коломбу.

– С чего они взяли, что убийца – муж? – спросила она.

– Во-первых, с женой и ребенком Мауджери никто в Пратони не видел, – ответил Ровере. – Все опрошенные свидетельствуют, что видели только его одного.

– Отчаявшийся отец, разыскивающий жену и сына, – гораздо более запоминающееся зрелище, чем обыкновенная семья на пикнике.

– Верно. Однако на данный момент все показания указывают в одном направлении. – Ровере постучал по губам ручкой кофейной ложки. – Во-вторых, в багажнике машины обнаружена кровь.

– По словам Тирелли, женщину убили у валунов, – возразила Коломба. – Обычно Тирелли ерунды не болтает.

– Кровь принадлежит ребенку. Буквально пара плохо отмытых капель. Отец ничего объяснить не может.

– Что еще?

– Мауджери поколачивал жену. В местный полицейский участок трижды поступали жалобы соседей. Месяц назад она попала в больницу со сломанным носом. Сказала, что поскользнулась на кухне.

Голова у Коломбы буквально раскалывалась на части. Чем больше она вникала в эту историю, тем более измаранной себя ощущала.

– Все сходится. Тогда какого хрена я здесь делаю?

– Подумай хорошенько. Женщина не оказала никакого сопротивления.

Мысли ее чуть прояснились.

– Она знала, что муж склонен к агрессии. Но повернулась к нему спиной и даже не попыталась убежать… – На мгновение задумавшись, Коломба покачала головой. – Согласна, это странно, однако подозрений от него не отводит. Можно найти тысячу объяснений.

– Со сколькими убийцами, которых можно отнести к психопатам или социопатам, ты имела дело? – спросил Ровере.

– Была у меня парочка, – преуменьшила она.

– И сколько из тех, кто убил кого-то из родственников, в итоге признались?

– Кое-кто так и не раскололся, – сказала Коломба.

– Но как бы они все ни отрицали, что-то в их поведении подсказывало тебе, что они виновны, правда?

Она неохотно кивнула:

– Лгать не так-то просто. Но домыслы не слишком хорошо смотрятся в полицейских отчетах.

– Да и в суде тоже… И все-таки ведут они себя не совсем естественно. То ляпнут что-то некстати, то сострят, когда должны бы плакать. То плачут, когда должны бы разозлиться. Даже тех, кто вытеснил из памяти момент убийства, можно поймать на непоследовательности. – Он помолчал. – Заметила что-то подобное, когда Мауджери увидел труп жены?

Коломба помассировала виски. Что происходит?

– Нет. Но я же с ним не говорила. Только видела, как он катается в грязи.

– Я присутствовал при первом допросе, когда еще ничего было не известно. Он не лгал.

– Хорошо. Значит, он невиновен. Рано или поздно Сантини и Де Анджелис это поймут и найдут настоящего убийцу.

Ровере тоскливо воззрился на нее:

– А как же мальчик?

– Думаете, он еще жив? – спросила Коломба.

– Думаю, такую вероятность нельзя отметать. Если отец невиновен, значит ребенка похитили с места убийства. А крови в багажнике отца найдется и другое объяснение.

– Если только он не свалился в какой-нибудь овраг, пытаясь сбежать.

– Тогда мы бы его уже нашли. Далеко ли убежит ребенок босиком?

– Как бы там ни было, Сантини наверняка его разыскивает, – произнесла Коломба. – Он же не конченый тупица.

– У Сантини и Де Анджелиса уже есть удобная им версия событий. Будут они, по-твоему, брать в расчет обстоятельства, которые ей противоречат? Я имею в виду сейчас, а не через неделю и не через месяц.

– Вряд ли, – признала она.

– И что станется с мальчиком за это время?

– А вам-то что?

Ровере скривился:

– Я же не робот какой-то.

– Но и не вчера родились. – Коломба подалась к нему. – Вас поставили во главе спецподразделения, потому что вы не только отличный полицейский, но и умеете просчитывать ходы наперед. А совать нос в чужое расследование – плохой ход.