Для начала Иван Третий перестал, как того требовал обычай, выходить пешком из города навстречу ханским послам, становиться на колени перед портретом хана – басмой и, поцеловав её, угощать послов кумысом. Он перестал платить Орде. Когда же очередное посольство хана Ахмата явилось с требованием дани, Иван растоптал басму, велел убить одного из послов, а другого отправил назад со словами:

– Скажи хану, что если не оставит меня в покое, с ним будет то, что с его басмой и послом!

После этого военное противостояние с Ахматом стало неизбежным. Оно и случилось на реке Угре через сто лет после Куликовской битвы. Только напрасно княжий духовник Елевферий возносил хвалу господу за чудо бескровной победы. Никакого чуда на самом деле не было. Ахмат бежал, узнав, что хитроумный Иван отправил вниз по Волге на судах немалую рать под началом звенигородского воеводы Ноздреватого и союзного крымского царевича Нордоулата – отправил громить Сарай-Бёрке, оставшийся без обороны.

И Орда пала. Что, кроме бегства, оставалось Ахмату, получившему смертельный удар в спину?..

Конечно, можно было поступить проще. Можно было обойтись без водного похода. Агасфер вполне мог послать Ахмату мысленный приказ убираться прочь, тем бы всё дело и кончилось. Но государь всея Руси должен был вернуться в свою столицу в ореоле победителя Орды, избавителя родной земли от татарского ига. И Агасфер своего добился. Звенели колокола, сияло нежаркое осеннее солнце 1480 года, и народ славил своего сильного, хитрого, дальновидного князя…

Когда пришло время покидать земную оболочку Ивана (шестьдесят пять годков прожил, ну и довольно с него), Агасфер заколебался: кому оставить трон? У великого князя был законный наследник, внук по первой жене Дмитрий. Но был и сын от второй жены, византийской царевны Софьи Палеолог, Василий-Гавриил, прижитый уже самим Агасфером. Нормальные родственные узы для вечного странника перестали хоть что-то значить невообразимо давно, речь шла о том, кто из двоих юношей сможет наилучшим образом продолжить начатое. Сам Агасфер на этот раз хотел уйти в сторону, контролируя ситуацию из тела какого-нибудь княжеского приближённого. Оба чада были неглупы, энергичны, приятны собой… которому же сидеть на троне? Поначалу выбор пал на внука Дмитрия, затем Агасфер передумал, и в итоге по смерти Ивана Третьего шапку Мономаха надел сын, великий князь Василий.

Сам Агасфер, как и задумал, стал его фаворитом в образе княжьего дворецкого Ивана Шигона-Поджогина, получив тем самым свободу рук. Направлять деяния государя со стороны было спокойней и проще, чем быть привязанному к трону самому. Поначалу всё шло неплохо, и вмешательство Агасфера почти не требовалось. Василий уничтожил последние уделы, от века независимые Псков и Рязань вошли в состав Московского княжества. Отныне Русь уже становилась монолитной, и можно было думать о завоевании новых земель. Но выяснилось, что полководец из Василия никудышный. Войну с великим княжеством Литовским, он, в сущности, проиграл, хотя и застолбил Смоленск за Московией. Не хватало ему характера, жёсткости, воли. Ведь вот, казалось бы, правильно сделал, что посадил изменника Мишку Глинского в тюрьму, сумел устоять перед просьбами германского посла Герберштейна и московского митрополита Даниила освободить его. Пусть гниёт в кандалах… Но стоило племяннице Глинского Елене попросить за дядю, как растаял Василий перед красавицей, вышел-таки изменник на свободу. А сам Василий мигом развёлся со своей женой Соломонией (бездетна, дескать, посечённая смоковница), упёк её в монастырь, да и женился на Елене.