Сокращаю расстояние между нами, целуя маму в щеку, зарабатывая ревностный взгляд со стороны Эбби. Я ухмыляюсь, притягивая руку и дергая её за волосы. Сестра ударяет меня несколько раз и громко смеется. Настолько искренне и ярко, что клянусь, моё сердце на секунду останавливается от переизбытка чувств.

Моя семья стоит риска. Стоит свободы. Стоит всей тьмы, которую прошел и принял в себе. Я дойду до конца ради них. Ради того, чтобы каждый день слышать смех Эбби, видеть счастливую улыбку мамы. Они заслуживают жизнь полную свободы, и я добьюсь этого ради них.

– Я уезжаю, – мои резкие слова рассеивают их счастье, сменяя выражение лиц на грустные.

Мама кладет свои руки мне на щеки, всматриваясь в глаза. Я прячу всю тьма настолько глубоко, чтобы это никак не запятнало их свет. Смягчаю взгляд, кладя свои руки поверх маминых. Она никогда не узнает настолько чудовищен её сын. Я никогда не стану причиной её страха.

– Куда? Зачем? – спрашивает, продолжая держать меня за лицо.

– В Чикаго, на пять дней, – с облегчение выдыхает, когда озвучиваю свои короткие сроки пребывания.

Разлука в два года, когда создавал бизнес по приказу отца в Чикаго, сильно ударили по маме. Они были одиноки, но у меня не было другого выбора, как оставить их. Я не мог тогда ослушаться отца.

– Бизнес? – интересуется Эбби, все её тело выдает напряженность.

– Бой. Я должен выиграть и вернуться обратно.

Мама отпускает моё лицо с поникшем видом. Она знает, что я делаю это по принуждению, и это тяготит её. Тяготит то, что она не может защитить своего ребенка. Но мама не знает всей правды. Она не знает, что её сын убийца и чудовище на ринге.

– Ты победишь, мой сильный мальчик, – её голос полон твердости и уверенности.

Я сильный только благодаря людям, которых люблю.

Эбби ловит мой взгляд открывая руки, приглашая в свои объятия. Я застываю, шокированный, и отвыкший от этой её стороны. Она не обнимала меня первая после аварии. От меня не ускользает дрожание губ мамы, когда она сдерживает слезы, видя с каким трудом Эбби дается это просьба. Недолго думая, сокращаю расстояние и сжимаю сестру в своих руках.

Она настолько хрупкая, что я боюсь её сломать своей силой. Эбби, как фарфоровый хрусталь. Но она не обращает внимание на мои сдержанные объятия, прижимаясь ещё ближе.

– Прости меня, Райан, – тихий шепот на ухо, удивляет меня.

За что сестра просит прощения?

Пытаюсь оторваться от объятий, чтобы заглянуть в её глаза и найти ответ на свой вопрос. Но Эбби не отпускает меня, пока не раздается голос мамы.

– Эбби, отпусти его, – со смехом в голосе произносит, кладя руки на мои плечи. – Моя очередь.

Сестра размыкает объятия, сразу же отводя взгляд, не желая давать мне ответы.

Мама повисла на моей шее, настолько крепко держась на ней, словно я её якорь. Словно я смысл её жизни и спасение.

Обнимаю маму в ответ, забывая о словах Эбби, наслаждаясь запахом лаванды и выпечки. Запах, который всегда напоминал о доме, о семье.

Сигнал сообщений на моей телефоне оповещает о том, что мне пора собирать сумку и уходить.

– Мне пора, мам, – мягко отпускаю, в последний раз вдыхая её запах.

Мама медленно отпускает меня, слегка толкая в плечи, чтобы я уходил, либо она снова накинется на меня с объятиями. Эбби всё ещё не смотрит на меня, уделяя все свое внимание белой стене.

– Я вернусь, не переживайте обо мне, – в ответ мама кивает, и я покидаю гостиную, направляясь в свою комнату, всё ещё озадаченный словами Эбби.

Что она имеет в виду, и как мне добиться ответов от нее?

Оказавшись в комнате, открываю шкаф, стараясь выбросить мысли о словах сестры, сбрасывая всю нужную одежду в черную сумку.