– Доброе утро! – громко кричит Эйми, привлекая к себе внимание.

Все головы поднимаются в нашу сторону, приветствуя улыбками, все кроме Мари. Она не улыбается, только смотрит серьезным взглядом на эту картину, как на объект, который ей нужно изучить.

– Доброе утро, малышка.

Лиам отбрасывает все дела, направляясь в мою сторону и, несмотря на недовольство, которое отчетливо видно на моем лице, он забирает у меня дочь.

Эйми счастливо улыбается, обнимая крепко Лиама, кладя свою голову ему на плечо.

– Как спалось? – спрашивает у нее «наглый вор чужих дочерей», и все девушки в комнате завороженно смотрят на эту картину, особенно Мари.

Её черные глаза не отлипают от Лиама, и в моей крови появляется искушение её поддеть, поэтому направлюсь к девушке, присаживаясь рядом на барный стул.

Но меня отвлекает ответ дочери, который вызывает уйма недовольства в моей крови.

– Отвратительно, – с возмущенным вздохом произносит Эйми, отбрасывая свои волосы назад рукой. – Мама храпела!

Её маленький пальчик указывает в мою сторону, но как только сталкивается с моим строгим взглядом, опускается обратно вниз.

Лиам с Мелани заливаются смехом, бросая на меня взгляды.

– У меня есть одна вещь, которую мы наденем на лицо твоей матери, чтобы она больше не мешала тебя спать, – подмигивая, отвечает Лиам, и от меня не ускользает, как напряглась Мари.

Что, черт, возьми, имел в виду этот придурок?

Иисусе, надеюсь не то, что я думаю.

Но судя по взгляду Мари, это именно то, что я думаю.

– Не наденет, – грубо отвечает девушка рядом со мной, и её ответ расстраивает мою дочь.

Ударяю её в бок, достаточно сильно, чтобы хотя бы поморщиться, но эта девушка не издает ни звука.

– Если я храплю, милая, сегодня ты будешь спать в своей постели, – быстро произношу, пытаясь согнать эту грусть с лица Эйми.

Глаза моей дочери расширяются от осознания, в какое положение она попала.

– Я пошутила! – кричит Эйми, и я улыбаюсь её спешной попытке оправдать себя.

– Так ты солгала мне? – с притворной обидой в голосе спрашивает Лиам, что вызывает сожаление на лице дочери.

Она крепче обнимает Лиама, пряча свои глаза у него на шее. Парень начинает её щекотать, чтобы заставить посмотреть на него, и моя дочь заполняет комнату громкими криками.

– Это наказание за ложь, малышка, – строго произносит Лиам, продолжая щекотать её ребра.

У этого парня странная склонность всех щекотать. Сначала это была я, теперь он перешел на мою дочь.

Моя взгляд цепляется за Мари, и я вспоминаю о своем желании подколоть девушку.

– У тебя слюнки текут, – говорю, протягивая ей взятую со стола салфетку.

Девушка отталкивает мою руку, смотря с отвращением и злобой.

– Замолчи и убери салфетку от моего лица, – я ухмыляюсь, что злит Мари ещё больше. – Я сломаю твою руку, если ты не прекратишь.

– Что прекратить, Мари? – подначиваю девушку, вызывая ещё больше огня в черных, как омут, глазах.

Она хватает мою руку, сжимая запястье, но голос Мелани позади прерывает все действия девушки.

– Прекратите! – её злой шепот вызывает у меня улыбку до следующих слов. – На вас смотрит Эйми.

Ох, черт, я облажалась.

Мари убирает руку, расслабляя свое тело, возвращая обратно внимание в свой телефон. Я поднимаю взгляд на дочь, которая смотрит сощурено на Мари. Моя маленькая защитница.

Но я не должна была выводить Мари и показывать жестокость на глазах своей дочери. Я не хочу, чтобы она была свидетелем драк в нашем доме. Она и никогда не будет.

– Присаживайтесь за стол, – нежным тоном обращается Мелани к Эйми и Лиаму.

Мелани полностью взяла на себя обязанности на кухне, ей неудобно жить у меня и не платить аренду, которую я с нее не возьму. Это бессмысленно, я сама ни за что не плачу в этом доме, ведь он принадлежит моему мужчине, поэтому подруга переняла на себя полномочия кухарки, которые принадлежали Райану.