– Ты что, идиот? – прошипела она, потирая покрасневшие глаза, – зачем ты ткнул меня в глаза?

– А где отец? – тупо спросил Артём.

– Ради Бога, – сказала Ленон, – я не собиралась тебя насиловать. Просто ты так орал, что наверху было слышно. А Гарри спит. Он принимает снотворное. Так что ты видел?

– Ерунда!

– Как знаешь. Дать снотворного?

– Давай.

Следующая ночь почти повторила предыдущую, разве что, поменялся второй персонаж сцены. Когда Артём вскочил, автоматически включив свет, рядом сидел отец и хмуро смотрел на него: «Так говоришь, все нормально?» – Я забыл принять снотворное, – сказал Артём.

– Когда у меня оно кончается, я не ору во сне, – парировал отец. – Завтра пойдем к психиатру. Хочешь таблетки? Сейчас принесу.

Отец принес таблетки, воду и, пожелав спокойной ночи, вышел. Артём лег, взял детектив и, переворачивая страницы, думал о том, что сны стали другими. Не агрессивными. И персонажи сменились. Правда, они опять чего-то от него хотят. Он постарался вспомнить слово, которое несколько дней, точнее, ночей пытались вколотить в него салатовые человечки, но, к счастью, не вспомнил. Этого его успокоило. Он принял снотворное. Уже погружаясь в сон, Артём успел мысленно поблагодарить человечков, хотя не успел понять за что.

Вычленив из всего, что наговорил аналитик то, что представляло интерес и, сопоставив с обеими диктофонными записями, Артём понял, что в детстве кто-то поставил жесткий блок в его сознании. Период с девяти до десяти лет оказался заперт. Профессор Ларсен, как ни старался, не смог разблокировать этот узел. Он сказал об этом Гарри, но тот увернулся от ответа, акцентируя на том, что вряд ли этот кусок запертого сознания имеет значение. Артёма привели из-за кошмарных снов, которые появились всего пару месяцев назад и вряд ли это связано с детством. Они пустились в блиц дискуссию, в которой один упирал на свой профессионализм, второй – на свою логику. Профессор заявил, что неэтично скрывать от пациента правду, отец, что – он лучше знает, что надо его МАЛЬЧИКУ! И раз так, то уж лучше пить снотворное, чем ко всем бедам в придачу, выпустить из бутылки еще одного джина. Судя по их диалогу, они были давнишними друзьями, поэтому не рассорились, а решили подумать. Артёму эти конспираторы сказали, что все идет нормально, просто надо продолжить курс.

Еще раз все хорошенько обдумав, Артём принял решение. Он попросил Ленон на эту ночь отдать отца в его распоряжение. Она поняла и сказала, что заночует у сестры. Отец пришел поздно, но сияющий. Сказал, что-то про близость к открытию и, что это надо отметить. Артём попросил не идти никуда, тем более, Ленон предупредила, что останется у сестры. Они опять устроились на террасе. Отец рассказывал увлеченно и интересно, но как только он произнес что-то про черную дыру, Артём вклинился: «Знаешь, я думал, что у меня в сознании черная дыра, а там оказывается, запертый чулан. Похоже, придется искать взломщика посерьезней твоего профессора». Он почти на волновом уровне уловил 3 невысказанные реакции отца: «Откуда ты знаешь? Козел со своей профессиональной этикой! Фак, фак, фак!». С последней частью Артём был совершенно согласен, но решил быть если и не жестким, то до конца последовательным. Поэтому он не стал помогать отцу, просто ждал.

– Ладно, – хмуро изрек тот, – наверное, ты имеешь право на правду. И, может, старый козел прав, все корни в детстве. Но, у меня два условия. Первое – ты продолжаешь сеансы – хотя бы спать будешь. Второе – если твоя реакция на мой рассказ будет неадекватной, ты кончишь свои дни в лечебнице. Прости за жесткость. Обратного хода уже нет. Так вот, Анну несколько лет мучила ужасная мигрень, ничего не помогало. Мне посоветовали обратиться к одному экстрасенсу. Сеансы проходили у нас дома. Однажды ты пришел с уроков рано, зашел к ней и увидел «голую» маму и склонившегося над ней мужчину. Он проводил какой-то лечебный супер массаж. Но, судя по твоей реакции, ты все воспринял иначе. Пубертатный период, знаешь ли… Твоя ревность усугублялась тем, что почти год Анна была какой-то отстраненной и, ты привыкший к ее любви, остро на это реагировал.