Дальше… нет, темное пятно.

Альваро сдавил виски руками. Они гуляли по широченной площади, в центре которой возвышалась многометровая статуя феникса. Он чинно сидел на постаменте, сложив крылья, и хвост его, доставая до земли, волочился еще на несколько метров по брусчатке.

Когда же он подписал этот чертов договор?.. Нет, этого он не помнил.

В комнате зажегся свет. Вошли двое в масках с дубинками в руках. Не говоря ни слова, схватили под руки и куда-то потащили. Внеся Альваро в помещение без окон, кинули с размаху на низкий железный стол, похожий на те, на которых работают патологоанатомы в моргах.

Били дубинками по пяткам, затем Альваро почувствовал, как что-то холодное разрывает задний проход, закричал не своим голосом и потерял сознание.

Очнулся от удара по лицу. Его теперь посадили на стул, привязав ноги к ножкам стула и руки позади спинки.

– Вы убили этих людей прошлой ночью?.. – услышал он вкрадчивый голос.

– Я не убивал никого. Я не умею.

– Все так говорят, а потом тренинги проводят. Почему вы их убили?

– Я не убивал… – Альваро не мог разглядеть лицо спрашивающего, оба глаза заплыли от ударов.

– Увести его.

В камеру вошла миловидная сестричка в белом халатике. Она сделала надрезы на веках Альваро – и он смог посмотреть ей в лицо. Обрабатывая его раны, она тихо приговаривала полушепотом:

– Признайся, что тебе стоит, подумаешь, убийство на проводах – какие проводы без драки! Отсидишь, выйдешь, на шахту пойдешь работать, бабу тебе подгоним ладную. А за шпионаж убьют тебя и кирпичей наделают. Сознайся…

Альваро молчал.

Сестричка потерлась об него упругой грудью, поцеловала в лоб, вздохнула и ушла. Альваро повалился на пол, застыв в позе эмбриона. Голова не соображала. Сколько же это может продлиться, думал он, на сколько ему хватит здоровья? Он просто хотел поиграть в героя, несущего знания. Но попал в систему, сражаться с которой в одиночку невозможно.

Наутро его умыли, дали жидкую кашу и стакан кофе, помогли одеться в костюм, который ему, как ни странно, подошел.

От горячей еды Альваро немного пришел в себя.

Его долго вели по извилистым темным коридорам. Затем втолкнули в огромный зал с высоким потолком и нелепой хрустальной люстрой, занимающей почти все пространство зала.

Альваро смотрел на людей в мантии, думая, что в любой стране суд – это суд. Он сейчас докажет свою невиновность и поедет домой.

Альваро улыбнулся.

– Год работ строго режима за улыбочки в суде!

У Альваро отвисла челюсть. Дальше все происходило по сценарию из самого страшного триллера.

Выступали какие-то люди, которых Альваро видел впервые. Кто-то говорил по существу. Кто-то воспользовался правом свидетельствовать и рассказывал о своей жизни. Ему вменялись вымогательство, промышленный шпионаж, отравление младенцев в далекой северной деревне, убийство, подкуп, незаконный оборот кредитных средств, отсутствие патриотизма, взяточничество, агитация, вербовка, хранение оружия, плохое произношение, хорошие зубы, странная фамилия и подпольное производство гомеопатии. Обвинение в отсутствии патриотизма сняли, так как иностранец не может быть патриотом. Но взяли обещание, что он воспитает в себе уважение к стране ПаФе.

Когда его вернули в камеру, то ударили лишь пару раз, затушили о лицо несколько сигарет и оставили в покое.

Альваро беззвучно плакал, когда раздался тихий свист.

– Живой? Ты как там? – это точно был голос ПС.

– Да, живой… ты где?

– Ползи на голос, пора выбираться.

Альваро пополз, обдирая и без того исцарапанные колени.

– Слушай, есть возможность тебя вытащить отсюда, но надо поторопиться до того, как включат солнце.