Чтобы выразить противоречивые чувства, он сделал для нее то, что другие заставляли его делать под пытками. Возможно, так он пытался установить с ней связь или лучше понять ее. Он не знал. И не задумывался о причинах.

Все еще касаясь ее мягкой руки, он снова сменил цвет кожи. На этот раз его кожа стала такой же, как у Хэрроу. Он мог бы вернуться к изначальной бесцветной пустоте, но ему не хотелось, чтобы она видела его таким.

Его кожа начала меняться там, где соприкасались их руки – новый цвет распространился до плеча, затем – вниз по торсу, пока не охватил все тело.

– Милостивая Богиня… – выдохнула женщина, уставившись на него с изумлением. – Ты… что ты такое?

Он взглянул на вывеску. Она проследила за его взглядом.

– Рэйв? Я не понимаю… – Она ахнула. – Рейф? Неужели Сализар думает, что ты один из них? Но это…

Внезапно она застыла, словно окаменев.

Что противоречит инстинкту выживания, подумал он отстраненно. Во всем ее теле двигались только глаза: они расширялись, пока не превратились в крошечные круги, глядящие на него с ужасом.

Странная боль вспыхнула в его груди, похожая на удар молнии от посоха Сализара. Он не хотел, чтобы она боялась его, – что странно, ведь защититься гораздо проще, когда другие тебя боятся.

Он сменил цвет кожи на более темный, жалея, что показал ей эту способность. Было глупо думать, что она не испугается его, как остальные…

– Это нелепо, – объявила Хэрроу внезапно.

Он зачарованно наблюдал, как ее мышцы расслабляются и она успокаивается. Страх исчез из ее глаз, и она встряхнула головой, избавляясь от тревоги.

– Ты не можешь быть рейфом. Ни за что.

Он наклонил голову. «Почему? – хотел спросить он. – Откуда ты знаешь?» Но звук собственного голоса беспокоил его, и он предпочитал не говорить без необходимости.

К счастью, она верно поняла язык его тела.

– Потому что рейфы, если они вообще существуют, – бестелесные сущности, вроде призраков, и их нельзя пленить. Они – тени смерти, бездумные убийцы, которые служат Королеве Огня. Они ужасные злобные монстры.

Рэйв снова задумался, почему рейфы считаются злыми, но был рад, что Хэрроу его таковым не считала.

– Так зачем Сализар велел написать это на вывеске? Каждому будет очевидно, что ты – не рейф, только потому, что ты застрял в этой клетке. Если только… может, он придумает какую-нибудь ложь? Но как убедить людей? Мне ты не кажешься похожим на рейфа. То есть да, твои глаза… они, ну, очень необычные, но это не значит…

Внезапно снаружи послышались голоса, привлекая их внимание. Они переглянулись в панике оттого, что их могут застать вместе.

В третий раз за эту новую жизнь Рэйв переборол отвращение к речи и использовал свой голос:

– Уходи.

– Но как же ты?

Он останется здесь – клетка была зачарована. Он не мог выбраться. Хэрроу, казалось, поняла это.

– Я вернусь. Завтра, когда цирк закроется на ночь.

Он покачал головой. Это опасно. Она могла пострадать из-за того, что связалась с ним, а он уже решил, что эта мысль ему не нравится.

Голоса приближались. Рэйв указал на вход в палатку, торопя ее.

Бросив на него последний взгляд, она поспешила к выходу, но вдруг остановилась, понимая, что опоздала и не может уйти этим путем. Голоса были совсем рядом.

– Почему лампы горят? – услышал Рэйв голос Сализара.

Он сжал стальные прутья клетки так крепко, что сталь заскрипела. Беспомощность угрожала ввергнуть его в бездумную ярость.

Хэрроу, однако, показала, что может сама позаботиться о себе. Развернувшись, она побежала к дальней стене, бросилась на землю и перекатилась на бок. Она выскользнула из-под навеса в тот самый момент, когда в палатку заглянул Сализар.