НИКОЛАЙ: Посадил что-ли?

БЛАГУШИН: Если бы!.. Сейчас бы сухотчевские бабы, да ребятишки живы были. Ванька да Лёнька Носовы живыми остались с той мясорубки…. То ли Бог спас, то ли душегубы специально оставили, чтобы свидетель зверств немецких был, не суть…. В общем, повезло мальцам….

НИКОЛАЙ: А с чего взяли, что там этот Яшка был?

БЛАГУШИН: Так энто потом уже немцы взяли одного партизана, который там, в энтом во всём участвовал. Они же тоже заинтересованы были в том, чтобы на них напраслину не гнали…. Ну, тот хлопец и признался, что они тогда Сухотчево вырезали и дома пожгли. Отряд специальный НКВД, в форму немецкую одетый, из-за линии фронта приходил. Сам знаешь, что она недалече отсюдова будет. Вот он, про комиссара партизан, который и сопровождал отряд энтот, рассказал. Я как услыхал фамилию-то его, сразу вспомнил хорька энтого. Он братьев моих с сестрою, да с ребятишками малыми в обозы сажал. Сидит эта тварь на коне, а Нинка, жена брата мого, ему в ноги вцепилась…. Орёт, плачет, пожалеть просит…. Но, неет! Он её ногой оттолкнул, да как гаркнет: садись, мол, в телегу сука кулацкая, а то пристрелю на месте и тебя, и мужа твово, и детишек постреляю…. Раньше думать было надо, когда вредили Советской власти!

НИКОЛАЙ: Врёшь ты, дядя! Не могут красные, советские партизаны зверства творить! Ещё раз убеждаюсь: контра ты недобитая! Мне помочь старался – признаю! Но вот слушаю тебя, а цели твои для меня непонятны. Зачем спасти хотел? Думал, преступления твои спишутся, когда наши придут?

БЛАГУШИН (перебивает его): Да не совершал я никаких преступлений! Всё моё преступление, что я баб и детей, в оккупации брошенных, от голодной смерти спасаю, да хфиннам на растерзание не даю….

НИКОЛАЙ: Каким финнам?

БЛАГУШИН: Да стоят тут в Уткино, расквартированные. Вот эти – звери! Мстят якобы Сталину, а на самом деле на русских бабах и детях отыгрываются. Здесь недавно картину вижу в Мишенском посёлке. Это от нас недалече, к Уткино принадлежит. Слышу рёв и причитания бабьи на всю округу стоят. Ну, побежал. Вижу хфинн энтот, идёт в сторону Бобриков и младенца годовалого за ноги вниз головой держит. Тот орёт, мамаша его тоже…. За хфинном энтим бежит, причитает, ребёнка отобрать пытается. А тот, ногу ребёнка отпустит одну, руку освободит, ей по морде вмажет и дальше идёт. Та подымается и опять за ним…. Я прикидываю, куда энтот хфинн идёт…. (делает паузу).

НИКОЛАЙ: И куда?

БЛАГУШИН: К колодцу шёл он! Благо до колодца-то энтого еще метров пятьсот-семьсот было…. Я соображаю, что делать надо. Сам-то не могу на военного напасть, так я в избу к Митрохиной заскакиваю, она крайняя в посёлке, а там немец живёт…. Медицинский ихний охфицер…. Я к нему…. Мол, нерр офицер, аларм! Хелфен битте! Киндер гетотен! Он выскочил на улицу, как раз и хфинн мимо него идёт! Немец ему в морду сходу кулаком. Тот на землю. Ребёнка матери отдал, а того ещё ногами попинал, ругаясь при этом по-немецки.

НИКОЛАЙ: А за что он ребёнка то утопить в колодце хотел?

БЛАГУШИН: Так спать мешал….

НИКОЛАЙ: Звери!

БЛАГУШИН: А кто сейчас не звери-то? Все уже зверьми стали, как Сатана на Руси к власти пришёл. Знаешь, как выглядит Сатана этот?

НИКОЛАЙ (с любопытством, не чувствуя подвоха): Как?

БЛАГУШИН: Такой сухоручка, весь в оспинках, роста маленького и усы носит. Сам грузин, или еврей, черт его разберёт, а русскими правит. И так их околдовал, так запугал, что они за него идут погибать безропотно. Кто по умней был, али прозрел кто, тот немцам сдался….

НИКОЛАЙ (опять в гневе): Ты что ль, дед, опять на товарища Сталина?.. Ты меня этой агитацией вражьей не проймёшь! Не доводи до греха, дед, а то ползком доберусь и в горло твоё зубами вцеплюся….