Между прочим…

Я улыбнулся.

А что, чем не мысль? Кажется, в ней действительно есть некое зерно здравого смысла. Чего, собственно, добивается этот, совершенно неизвестный мне недоброжелатель? Он не хочет, чтобы я брался за какую-то там работу. Как только я за нее возьмусь, система запугивая потеряет смысл. После этого мой таинственный радетель о том, чтобы я подольше сидел без работы, либо перестанет суетиться и решит отсидеться, либо… либо…

Последняя мысль мне уже не совсем нравилось. Впрочем, ничего тут поделать было нельзя. Мир несовершенен, и умному человеку, понимающему всю тщетность попыток его исправить, остается лишь принимать все таким, каково оно есть.

Проще говоря, вполне возможно, мое таинственный противник не успокоится, а перейдет от угроз и попыток запугать, к более серьезным действиям. К примеру, он может попытаться меня каким-то образом устранить. Каким именно способом? Было бы желание, а средства всегда найдутся.

Ну да, волков бояться – в лес не ходить. Кроме того, сейчас я предупрежден и готов к любым неожиданностям. А риск… риск есть всегда. Такую уж я себе работу выбрал. Кто мешал мне пойти по стопам двух прохиндеев, с которыми я сейчас сижу за одним столом?

Ноббин еще раз толкнул меня локтем в бок и спросил:

– Слышал ты о том, что старый Бубль-Гум загремел-таки в мусорную яму? Не смог удержаться на плаву.

– Скверно, – сказал я. – А кто это был такой?

– Один из наших, – объяснил Хоббин. – Один из старой гвардии. Он жил в семнадцатом кибере и продержался очень долго, достаточно долго, чтобы стать местной знаменитостью. А совсем недавно кибер – 17 был продан с молотка компании «Джобер и Джобер». Ну, ты знаешь, чем они занимаются… Нет, не знаешь? Хорошо, как-нибудь я тебе это объясню, но только не сейчас. Короче, новые владельцы решили сменить назначение кибера, устроили полную реконструкцию. Бубль-Гуму не удалось из него вовремя выбраться, и он застрял. А поскольку в кибер перестали заглядывать посетители, то его в конце концов доконало отрицательное информационное поле. Надо сказать достаточно стандартный конец. И все же – старина Бубль-Гум…

Он горестно покачал головой.

– Да-а-а… – протянул я. – Ну что тут можно сказать? Жаль.

Мне и в самом деле сказать было нечего. Может быть, лишь пожелать несчастному побыстрее пройти период распада? Раствориться в мусорной яме, перестать существовать окончательно, перестать осознавать свое умирание.

Мне стало не очень хорошо.

Был я у этих ям, видел, во что превращаются жертвы отрицательного информационного поля, не сумевшие заработать на еду и питье. Просто серого цвета бесформенные комки медленно и уже необратимо разлагающейся массы, способные лишь стонать и слегка подрагивать.

Отрицательное информационное поле. Откуда оно берется? Я вспомнил объяснения одного знакомого кукарачи. На самом деле, реально, нет ни меня, ни таверны «Кровавая Мэри», ни Хоббина с Ноббином. Есть лишь информация, из которой состоит мир любого кибера, а также все его обитатели.

Огромное количество информации.

И стоит ли удивляться, если некоторое ее количество теряется, становится, как это называют кукарачи, отрицательной? Эта-то потерянная информация, куски некогда существовавших программ, получившаяся из них мешанина, словно кислота, постепенно разъедает достаточно долго живущие в киберах программы.

Спасись от нее можно, только регулярно вводя себе восстанавливающие и закрепляющие программы. А они являются обязательным компонентом еды и питья. Проще говоря, если постоянный обитатель кибера не будет есть и пить, то он, так же как и в реальном мире, неизбежно умрет. Сам процесс умирания будет, конечно, происходить по другому, но суть его – так же самая. Смерть, неотвратимое исчезновение.