Если пропустить пустопорожние воспоминания начинающего художника о детстве, брошюра состоит из нескольких тезисов и их обоснования. Немцы устали от последствий поражения в империалистической войне. Главную обиду нанесли французы, а разгрома своей армии желали только коммунисты. Маркс – еврей, коммунизм можно считать еврейским учением. И Советская Россия – еврейско-большевистская страна. Для счастья немецкого народа нужно, чтобы к власти пришла НСДАП, а германские войска покорили Францию. Непременно раздавить большевиков, цыган и, главное, евреев. Поход на Россию намечался Гитлером в отдалённом будущем, когда требующий расширения рейх обратит взоры на восток.

Столь глобальные планы казались фантастикой в год публикации «Майн Кампф». Но они осуществляются с пугающей быстротой. Гитлер четвёртый год у власти, она практически абсолютна. Компартия разогнана. Если до тридцать шестого года в Германии действовали лишь полиция и абвер, сейчас там особые службы растут как грибы.

Немцы жёстко контролируют ситуацию в своей стране, тянут щупальца к СССР. Некогда тратить силы на внутриведомственные склоки!

Слуцкий мысленно отвёл себе полгода. Раньше Ежов не возьмётся за радикальные перемены в разведке. Пусть он не профессионал-чекист, однако человек неглупый, поймёт, что вряд ли кто-либо другой на месте Слуцкого быстрее поправит ситуацию.

Полгода! До весны тридцать седьмого. Там ветер развеет тучи, всё как-нибудь образуется.

Стараюсь ступать по краю досок, у самой стены. Меньше шансов, что скрипнут. Часы напоминают, что до времени «икс» осталось шесть с половиной минут. Если Трубача ждёт снайпер, а я неправильно угадал место засады, аллес капут.

Нас готовят убивать, для этого курсантов делят. Трое организуют покушение, полтора или два десятка прикрывают объект. «Телохранители» ищут дыры в плане «ликвидаторов» и наоборот.

Под ногами мусор. Ступаю как по минному полю, пытаясь не шуметь. Смог проверить только этот этаж. Отсюда идеальный сектор обстрела… Есть!

Подошвы сапог обращены к двери. Стрелок настолько слился с винтовкой, что не засёк моего слоновьего топота…

– Встать! Руки за голову!

Дюбель нехотя поднимается. Судя по его ухмылке, ещё ничего не кончилось.

– Сумел меня вычислить, Зулус? Придётся собрать вещички.

Он невысок, но крепок. Круглая голова с ёжиком тёмно-русых, почти чёрных волос наклонилась, рука потянулась к лежаку. Сдаётся? Как бы не так!

Нож мелькает как атакующая змея. Дюбель знает, что мой «Парабеллум» не заряжен. И что нарушаются правила игры, сукин сын тоже знает.

Пистолет занимает руку, требуется ничтожная доля секунды, чтобы разжать пальцы, у противника преимущество… Но я не трачу время!

Удар в предплечье ломает кости, пистолетная рукоять влетает в голову. Надеюсь, ему очень больно. Попытка перехватить нож левой рукой не приносит Дюбелю успеха, а я снова использую «Люгер». Дуло резким тычком вонзается в солнечное сплетение.

Он валяется на полу и храпит в тщетной попытке сделать хотя бы вдох. Подбираю винтовку, оттягиваю затвор. В ней – единственный патрон.

– Встать! Руки за голову!

Затвор клацает, досылая смертельный цилиндрик в черный зев патронника. Дюбель переступил черту с детским названием «по правилам», и мы оба за ней. Поэтому лишняя дырка в однокашнике будет стоить мне разве что устного нагоняя за потраченные рейхсмарки на взращивание снайпера.

За окном раздаётся приглушённый хлопок, и я вынужден признать поражение. Трубач валяется на мостовой, сжимая простреленную ногу. Значит, снайперов было двое, вблизи никто не атаковал. Дерьмо!