Значит, придется все-таки туда зайти.

Джош не стал сопротивляться, однако не задержался внутри ни на миг дольше необходимого, а затем уснул на диване, надеясь увидеть во сне жену.

Лорен часто снилась ему после смерти. В одном из снов он, вернувшись домой, застал ее за уборкой на кухне. «Я совсем ненадолго, – заявила она. – Боже, ну и беспорядок!» В другой раз Джош увидел жену в доме ее матери, где она собиралась подняться на чердак. «Лорен!» – позвал он, входя в комнату, и супруга со смехом бросилась в его объятия.

Самый страшный сон почти полностью повторял последние часы ее жизни, проведенные в больнице, о которых Джош запретил себе вспоминать. Однако во сне Лорен села на кровати и проговорила: «Мне уже лучше. А ты как?»

Проснувшись, он ощущал боль в груди, словно от удара бейсбольной битой. Что за жестокость? Зачем Господь посылает ему такие сны? Джоша воспитывали как христианина-лютеранина, и хотя он не слишком верил в Бога, сейчас был готов винить всех и вся и не отказался бы пнуть Творца по яйцам. «Вот уж спасибо. Так и знал, что тебя не существует».

Джен ежедневно присылала сообщения. Лишь ее одну Джош хоть как-то терпел, и только потому, что Лорен сильно любила сестру. Раз в четыре дня звонил Дариус, спрашивал, не хочет ли приятель выбраться из квартиры, и предлагал составить компанию. Донна оставляла слезливые сообщения на автоответчике, и он покорно ей перезванивал, пока Джен в конце концов не попросила мать на время оставить его в покое. Теща очень расстроилась, а у Джоша просто не хватало сил беспокоиться о ее чувствах.

Когда волосы стали липкими, он залез под душ, однако даже не понимал, холодная или горячая льется вода. К чему все это? Ах да, гигиена. Шампунь и гель для душа Лорен по-прежнему стояли на полке. Джош снял колпачок и вдохнул запах. Боль от потери нахлынула с новой силой, и он повалился на пол душевой кабины, громко и неудержимо рыдая. Измученный, выжатый как лимон, Джош так и заснул под душем, очнувшись, лишь когда вода стала ледяной. Лорен пришла бы в ужас, увидев его в таком состоянии. Ну и ладно. Пусть она войдет и скажет: «Господи, Джош, что ты творишь? Милый, хватит вести себя как неудачник!» Жена часто повторяла эти слова, но всегда в шутку, с любовью.

Как-то раз Джош поймал себя на том, что рассматривает фотографии в рамках, развешанные женой по всей квартире. Их свадьба; отдых на Гавайях; канун Нового года, когда они устроили здесь настоящую вечеринку – первую в его жизни. Вот Лорен держит Себастьяна на плечах, или вот она с матерью мальчика на ее дне рождения, а здесь – с родными на свадьбе. А тут они вдвоем – в Париже, на Карибах, в больнице с Октавией на руках, с только что появившейся в их жизни Пебблз.

Знать, что ему не по силам остановить ее болезнь, – это одно, а верить в это – совсем другое. Разве Джош не закончил с отличием Род-Айлендскую школу дизайна и Брауновский университет? Не получил докторскую степень в Массачусетском технологическом институте? Черт, да за последние десять лет он продал девять патентов на медицинские изделия, пять из которых уже поступили на рынок! Настоящий гений, у которого главная цель в жизни – быть мужем Лорен и ее защищать, но Джош не справился.

«Наверное, стоит поесть», – подумал он, отводя взгляд от очередной фотографии, однако вместо этого лег на диван и уснул.

Лорен шла далеко впереди него по пляжу. Они явно были на Кейп-Коде, но из океана выпрыгивали длинноносые дельфины, которые водятся на Гавайях. Лорен бросилась вперед, чтобы получше их рассмотреть, а Джош, постоянно увязая в песке, никак не мог ее догнать. Волны у кромки берега ритмично разбивались о камни. Длинный розовый сарафан Лорен почти затерялся вдали, а тихое постукивание все нарастало, сменяясь шумом, грохотом, лаем…