– Ну, что он?.. – спросила Ди Ди.

Эш кивнул.

Ди Ди улыбнулась, и машина тронулась с места.

Когда Саймон вернулся домой, Ингрид встретила его у двери. Они обнялись.

– Только успела рухнуть в кровать, – сказала Ингрид, – как заявилась полиция.

– Знаю.

– Вдруг зазвенел дверной звонок. А я все никак не могла проснуться, – кажется, целая вечность прошла. Думала, это доставка… хотя меня всегда берегут от подобных вещей.

Под теми, кто ее бережет от подобных вещей, она подразумевала консьержей. Раз в неделю Ингрид дежурила ночью в отделении реанимации. И все консьержи знали, что на следующий день она отсыпается, поэтому, если случалась какая-нибудь доставка, курьер должен был оставлять товары внизу. В половине седьмого возвращался с работы Саймон и забирал их.

– Я кое-как натянула на себя спортивный костюм. Приходит полицейский. И давай выпытывать, есть ли у меня алиби. Будто я подозреваемая.

Саймону, конечно, все это уже было известно. Ингрид связалась с ним, как только консьерж сообщил, кто трезвонит в дверь. А потом Эстер послала своего сотрудника, чтобы во время допроса он был рядом с Ингрид.

– И еще только что звонила Мэри из реанимации. Оказывается, копы наведались и в больницу, чтобы проверить, была ли я там. Ты представляешь?

– Они и у меня требовали алиби, – сказал Саймон. – Эстер считает, что это просто обычный порядок.

– Все равно я не понимаю. Что конкретно случилось? Убили Аарона?

– Умышленное убийство, да.

– А где Пейдж?

– Похоже, никто не знает.

Тут подошла Ласло и стала скрести Саймона лапой по ноге. Оба посмотрели на собачку и увидели ее умоляющий взгляд.

– Давай вдвоем прогуляем ее, – сказал Саймон.

Через пять минут они пересекли западную часть Центрального парка и вышли к Шестьдесят седьмой улице; туго натянув поводок, Ласло тащила их за собой. Слева от них, на виду, однако в несколько укромном месте, расположилась крошечная игровая площадка, оформленная в ярких, кричащих тонах. Казалось, совсем недавно они приводили сюда играть сначала Пейдж, затем Аню, а потом уж и Сэма, но с тех пор прошла целая жизнь. Они сидели тогда на скамейке, вся площадка была перед ними как на ладони, даже головой вертеть не обязательно, и на душе было хорошо и спокойно – это место посреди огромного парка в этом огромном городе, расположенное всего в квартале от их дома, казалось совершенно безопасным.

Они прошли мимо знаменитого ресторана «Таверна на лужайке» и, повернув направо, двинулись на юг. Мимо прошествовала колонна школьников в одинаковых желтых футболках – так они более заметны и не потеряются во время экскурсий или походов на природу. Саймон подождал, пока они отойдут подальше, за пределы слышимости.

– Убийство, – сказал он. – Это чудовищно.

На прогулку Ингрид надела длинный легкий плащ.

– Продолжай, – сказала она и сунула руки в карманы.

– Все тело Аарона было обезображено.

– Как это?

– Тебе в самом деле нужны подробности? – спросил он.

– Странно, – сказала Ингрид, сдерживая улыбку.

– Что странно?

– Ведь ты терпеть не можешь насилие даже в кино, – сказала она.

– А ты врач, который при виде крови даже бровью не поведет, – договорил он за нее. – Но может быть, сейчас я это понимаю лучше.

– Что именно?

– То, что сказала мне Эстер, нисколько меня не шокировало. Возможно, потому, что это реальность. Просто реагируешь – и все. Как ты с пациентом в реанимации. Когда это на экране, всегда есть чудесная возможность отвернуться и не смотреть. А в реальной жизни…

Он замолчал.

– Ты не закончил, – сказала Ингрид.

– Это глупо, я понимаю. По данным источников Эстер, убийца перерезал Аарону горло, хотя, по ее словам, это еще мягко сказано. Рана была такая глубокая, что голова почти отделилась от тела. Еще ему отрезали три пальца. И еще отрезали…