– Ух ты, – пробормотал Кервин.

(На самом деле он, конечно, сказал не «ух ты», а пару тех слов, которые не принято писать в книжках.)

Я осторожно выглянул из трещины и увидел два огонька фонариков с другой стороны от монорельса. Орузоси и Анша тоже успели убраться с пути взбесившейся капсулы.

– Что нам теперь делать? – спросила Анша.

– Что-что, – пробурчал я. Вспышка веселья истощила меня. – Звать Двуликую. Или Белого ждать. Итог не изменится.

Так звали богов, которых вельче успели придумать себе, когда считали, что остались одни на всей планете.

– Ну, Белый уже с нами, – заметил Кервин, указывая на мой комбинезон.

До того, как я угваздал его в глине и каменной крошке, он действительно был белым.

– Авенс, эта твоя шутка не удалась, – сказал Орузоси.

Анша тряхнула головой.

– Ты выведешь нас отсюда, Авенс? – спросила она.

– Да, сразу, как только ты скажешь мне, где находятся «здесь» и «отсюда», – ответил я.

– Я имею в виду, ты найдешь путь обратно к туннелю, где нас чуть не задавило сумасшедшим лифтом? – сказала Анша.

По ее лицу было заметно, что она сдерживается из последних сил.

– А, это без проблем, – кивнул я. – Но я не думаю, что нам от этого будет легче.

– Так, хватит нож баюкать, – сказал Орузоси. – Всем ужинать и спать.

– Ужинать? – удивился Кервин.

– В рюкзаке каждого из вас – запас еды на трое суток.

Некоторое время мы молчали. Был слышен только треск липучек на рюкзаках да взвизгивание молний. Потом запыхтели саморазогревающиеся банки с консервами, а затем каждый из нас зачавкал с громкостью, определяемой собственной деликатностью и воспитанием. За время ползанья по пещерам мне пришлось перепробовать уйму консервов, но должен признать, что эти, из специальной серии, сделанной для сотрудников госбезопасности, были самыми вкусными. Хотя, возможно, причина была в том, что мне еще никогда не доводилось есть консервы после драки с огромными клешнястыми тараканами. В продуктовый набор входило и несколько бутылочек с водой. Я выпил половину одной маленькой бутылочки, хотя с удовольствием выдул бы все четыре, что нашел в рюкзаке. Но воду надо было беречь. Орузоси показал нам, как включается подогрев в комбинезонах. Затем наш командир перегородил вход в грот при помощи переносного генератора силового поля, снял фонарик с потолка и выключил его. Я заснул раньше, чем стал различать оттенки черноты в окружавшей тьме.

Проснулся я от каких-то кошмаров, хотя, что мне точно снилось, не помню. Я тихонько пробрался к выходу и выключил генератор. В темноте завозились.

– Куда? – сонно-командирским шепотом спросил Орузоси.

Мне очень хотелось ответить «Нож баюкать», но я сдержался.

– Посижу на пороге, – сказал я. – Если что, буду орать так, что тут мертвые встанут.

Анша хихикнула.

– Не отходи от грота дальше, чем на пятьдесят шагов, – сухо сказал Орузоси.

Я спустился из грота к небольшому подземному озеру, где и присел на поросшем мхом большом валуне. Фонарик пришлось выключить – его свет привлекал летучих мышей, маленьких и противных. Я машинально подумал о том, что, даже когда кончатся консервы, с голоду мы тут не пропадем.

Я знаю, что есть люди, которые ни за что не полезут под землю. Которые придут в ужас от одной перспективы оказаться в полной темноте, под огромными пластами земли. В тишине, наполненной призраками или иными тварями. Но мне всегда нравилось в пещерах. Мне было здесь уютно, как никогда не было в родном доме. Пласты почвы, нависающие надо мной, казалось, защищают меня от всех тех неприятностей, что можно встретить под открытым небом. Я хорошо ориентируюсь под землей и знаю, что, если я не захочу этого, меня здесь никто не сможет найти. Если бы не было точно известно, что варивикки произошли от животных, которые обитали на поверхности планеты, я бы сказал, что я и мои предки произошли от каких-нибудь кротов, в то время как прародителями других людей наверняка были существа вроде бабочек… или же рептилий. Но все равно в глубине души я считаю своими предками подземных жителей. Варивикки представляли собой конгломерат национальностей и рас, слившихся воедино в одном огромном плавильном котле, и весьма возможно, что кто-то из них начал карабкаться по ступенькам эволюционной лестницы именно во мраке пещер. Кто теперь знает? Что же касается призраков, то мне кажется, дело в том, что многие люди вообще боятся тишины. Вот не знаю почему. Что такого они боятся услышать внутри себя до такой степени, что, приехав на пикник в прелестный тихий лес, тут же врубают громкую музыку? Вешают на стенку квартиры радио и никогда не выключают его? Каких собственных призраков они отпугивают таким образом? Или, наоборот, они согласны на все – на компанию любых призраков и чудовищ, лишь бы не оставаться в одиночестве?