– Эх-хе-хе, – удручился Желтухин и, пыхтя, (мешал отъетый живот) опустился на четвереньки.

Липочка (какое чутье!) мгновенно проснулась. Обнаружив супруга стоящим на четвереньках и готовящимся заглянуть под кровать, она пришла в ужас. Бедняжке ничего другого не оставалось, как прибегнуть к уже всем надоевшему приему. Порхнув к Ивану Семеновичу, она повисла на его могучей шее и лихорадочно зашептала:

– Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня! Возьми!

«Да что с ней, черти меня раздери, творится? – задался горестным вопросом Желтухин. – Этак, чего доброго, и от секретарши придется отказываться. Этак стану примерным мужем. Что у меня будет за жизнь?» – ужаснулся бедняга и с огромным трудом заставил себя выполнить супружеский долг. Страстно стеная и сладко охая, Липочка усиленно гадала, что Ванечке понадобилось под кроватью и успел ли он заметить Романа. По всему выходило, что не успел. Липочка успокоилась; Иван Семенович изможденно затих. Едва супруги расцепили любовные объятия, Липочка поспешно спросила:

– Завтракать будешь?

Вопрос прозвучал непривычно, но Желтухин не стал вникать в его странность. Подумав, что надо бы успеть посетить Глафиру да забрать свой кейс до прихода ее мужа, он ответил:

– Пожалуй нет. Даже бриться не буду, ночью брился.

И он снова полез под кровать.

– Что ты там ищешь? – испугалась Липочка, не смея больше прибегать к своему приему – во всем нужна мера.

– Что я ищу? Носки, – скорбно ответил Иван Семенович.

– Какие носки?

– Коричневые в полосочку.

Липочка глянула на приготовленный серый костюм, с облегчением вздохнула и, торжествуя, сообщила:

– Коричневые в полосочку носки под стального цвета брюки не годятся. Ванечка, оставь их в покое, я тебе подходящие подберу.

– Спасибо, солнышко, – обрадовался Иван Семенович. – Тогда уж подбери и туфли.

Липочка подобрала и туфли. Несмотря на то, что супруг и сам не мешкал, она помогла ему одеться, застегнула все пуговицы на пиджаке, то и дело подбадривая ласковыми окриками:

– Поскорей, дорогой, опоздаешь. Опоздаешь!

Впервые в жизни Желтухин, собравшись впопыхах, вышел из дому ненакормленным. Усовестившись, уже в спину ему Липочка сердобольно спросила:

– Ванечка, неужели и кофе не выпьешь?

– Некогда, солнышко, – не оглядываясь, ответил Иван Семенович, бросая косой взгляд на дверь Глафиры.

К этой двери устремился он на цыпочках сразу же, как только Липочка, облегченно вздохнувши, устремилась под кровать к Роману. К огромной досаде ее он не спал, значит слышал что на кровати происходило. Какой ужас! Пока Иван Семенович втолковывал заспанной Глаше где и как он провел ночь, Липочка со слезами на глазах укоряла Романа.

– Видите, что вы со мной делаете, – восклицала она, имя ввиду невообразимое количество секса, неожиданно свалившееся на нее (хоть и по ее собственной инициативе).

– Сочувствую вам, – смущенно отвечал Роман. – Сочувствую, но ничем помочь не могу.

– Что мне с вашего сочувствия? – вдруг рассердилась Липочка и, топнув своей прелестной ножкой, потребовала:

– Немедленно вылезайте из-под кровати! Нам надо поговорить!

Роман заупрямился:

– Не могу, давайте так разговаривать.

– Не можете? Почему? – изумилась Липочка. – Сейчас-то вам что мешает?

– Стесняюсь.

– Стесняетесь?!!!!!

Липочка была потрясена и легко понять ее потрясение: после столь бурной ночи, казалось бы, стесняться уже и нечего, но он стесняется!

– С вашего позволения, поинтересуюсь: кого? Кого вы стесняетесь?

– Разумеется вас, – ответил Роман. – Видите ли, я в одних трусах. К тому же несвежих. Вы плохая хозяйка.

– Я плохая хозяйка? – ахнула Липочка. – Ну вы и наглец!