В связи с тем что для подготовки призывников требовалось время, в армию были временно призваны ветераны Великой войны, которые должны были пополнить ряды 58-й дивизии и укрепить нашу оборону на французской границе. Как только наше обучение закончится, мы должны будем сменить старых резервистов на фронте. В это время я верил, что моя подготовка будет длиться очень недолго.

Когда я прибыл в понедельник утром на место бывшего расположения 47-го пехотного полка в западной части Люнебурга, мое первоначальное волнение несколько улеглось, хотя я не разделял чувство обеспокоенности большинства призывников. Я подумал про себя: «Дело обстоит так. Я собираюсь стать солдатом, и мне необходимо сделать для этого все возможное». С самого начала присущий мне дух соперничества заставлял меня испытывать себя, я стремился быть первым солдатом в подразделении. Моей целью было завоевать признание, чтобы в итоге стать лидером.

Прибыв в казармы, все новобранцы направились на склад, где нам выдали форму, шлем и ботинки. Поскольку никто тогда не носил длинных волос, не было ставшей позднее привычной процедуры бритья головы новобранцам. После того как нам объяснили, как нужно отдавать честь при встрече с офицером, нас разбили на отдельные роты.

Восемь призывников спали в отдельной комнате, в которой было четыре двухъярусные койки и стол. Во время моего обучения профессии электрика я подробно узнал об этих типичных для немецкой армии трехэтажных казармах из кирпича и бетона. Несмотря на отдельные удобства, такие как водопровод для душа и туалета, условия для призывников были не самые лучшие. Строжайшие правила ухода за помещениями помогали постоянно содержать их в образцовом порядке. Если фельдфебель роты во время инспекции обнаруживал малейший непорядок, то виновный тут же получал наряд вне очереди.

На следующий день утром всех построили по росту на опушке соснового леса недалеко от казарм. С этого момента каждый из нас считался уже официально призванным на военную службу и получал звание рядового пехоты. Всю эту неделю инструкторы учили нас передвижению в сомкнутом строю и гусиному шагу, из штатского человека делали солдата.

В пятницу 1 сентября 1939 г., после побудки, мы услышали по радио сообщение о начале войны Германии с Польшей. Призывники сразу же поняли, что им не суждено в скором времени вернуться к гражданской жизни. Хотя мы не должны были принимать участия в военной кампании, моя мать прекрасно понимала значение этого события. Она сказала своим домашним: «Теперь Вильгельм тоже должен пойти на войну».

Лишь малая часть немцев с недоверием отнеслась к заявлению правительства, что это поляки начали войну, перейдя границу и напав на немецкую радиостанцию. Однако никто из тех, кого я знал, не сомневался в справедливости войны, даже в частном разговоре. Как большинство граждан страны, и я полагал, что Германия имеет все законные основания для недовольства и что она начала вторжение в Польшу, исчерпав все средства мирной дипломатии. Возвращаясь теперь к событиям прошлого, мне понятно, что Гитлер просто искал повода для войны и использовал события в своих целях. Для него развязывание войны значило еще один шаг в агрессивном плане завоеваний, имевшем целью превращение Германии в главенствующую державу Европы.

На следующий день после начала войны на учебном плацу за бараками была проведена церемония военной присяги. Стоя по стойке «смирно», каждый новобранец поднял правую руку и произнес торжественные слова: «Перед лицом Бога я клянусь этой священной клятвой фюреру Германского рейха и народа Адольфу Гитлеру, главнокомандующему вермахта, беспрекословно подчиняться и быть, как храбрый солдат, всегда готовым пожертвовать своею жизнью».