Между мной и нашими девушками не было никаких романтических отношений, и мы часто подшучивали друг над другом. Достаточно овладев навыками обращениями с электрическими приборами, я придумал довольно хитрый трюк.

Однажды вечером, когда мы ужинали и слушали музыку по радио, я, до того как должны были передавать последние новости, извинившись, встал из-за стола и вышел из столовой. В соседней комнате я установил микрофон от другого радиоприемника и подключил его к громкоговорителям нашего семейного радио. Отключив обычную передачу, я включил микрофон. Имитируя знакомый всем голос диктора, я произнес: «Правительство приняло постановление, что все молодые женщины, которые ныне работают на фермах, должны будут отработать еще полгода».

Услышав это, как они посчитали, официальное правительственное сообщение, обе девушки тут же разразились плачем. Вернувшись в столовую, я сказал, что это был всего лишь розыгрыш, но никто не поверил моим словам. Когда наконец мне все же удалось убедить их, что это я говорил по радио, ни одна из девушек не посчитала шутку смешной, хотя мои домашние сочли это забавным.

По мере того как нацисты укрепляли свою власть, они поставили под свой контроль все общественные, культурные и образовательные организации Германии и начали учреждать новые, такие как гитлерюгенд. Никого не принуждали вступать в эти организации, но сложившаяся под влиянием властей обстановка в обществе заставляла людей вынужденно становиться членами новых нацистских организаций. Тем, кто отказывался, грозили неприятные последствия. Несмотря на мое желание не иметь ничего общего с нацистами, было бы глупо рисковать, полностью оборвав контакты с партийными организациями.

В середине 1937 г. мои друзья посоветовали мне вступить в организацию под названием «Национал-социалистический мотомеханизированный корпус». НСМК не был связан с гитлерюгендом, но действовал под контролем нацистской партии. Я считал, что, если мне не удастся добровольно вступить в корпус, нацисты заставят меня пойти в гитлерюгенд. В отличие от последнего, корпус предполагал большую независимость от партии. Кроме того что это было целесообразно с политической точки зрения, мне также хотелось научиться ездить на мотоцикле.

Мы собирались два раза в неделю на пару часов, одетые в форму корпуса, в одном из домов деревни. Приходило от шести до пятнадцати человек. В течение полугода, что я посещал клуб, нам удалось, к моему большому разочарованию, только два раза проехаться на мотоциклах.

Раз в месяц мне приходилось в течение часа делать сообщения по текущим событиям, о чем деревенские парни имели весьма отдаленные представления. Используя радиосообщения и газеты в качестве источника информации, я подготавливал для участников клуба обзор внутреннего и международного положения. Несмотря на то что невозможно было говорить открыто или обсуждать злободневные вопросы политики, мне тем не менее представлялась возможность развивать свои командирские способности.

Летом 1937 г. я заканчивал восьмилетнюю школу в Бетцендорфе, и мне предстояло самостоятельно сделать выбор, чем я хотел бы заниматься в дальнейшем. Все время, пока я рос, я видел, как напряженно трудятся на ферме мои родители, стараясь вовремя заплатить по счетам. Этот наглядный пример и отсутствие у меня интереса к сельскому труду побудили меня избрать другой род занятий. Меня не остановило то обстоятельство, что наследовать ферму в таком случае будут мои братья или сестры.

У меня было пристрастие разбирать любой механизм на отдельные части и на основании этого понять, как он действует. Я сообщил моим родителям о своем решении оставить ферму и стать инженером-электротехником. Хотя для них это было несколько неожиданно, они поддержали мое решение оставить ферму и избрать иной род занятий. Нас, детей, было семеро, и родителям становилось легче вести хозяйство, даже если они избавлялись только от одного иждивенца.