– Что, если на шахтах сделали больше зарядов, чем должны были? – спросил Аян.

– Взрывные работы проводили только на новых месторождениях, – ответил Сейт. – А ты знаешь, что в последнее время их становится все меньше – наши источники обмельчали. Взрывчатка должна остаться в излишке, а не наоборот. Мои люди допросили бригадиров, те клянутся Шанша, что отчеты верны. – Сейт забрал папку, остановился взглядом на одном листе, затем на следующем, захлопнул ее и со вздохом вернул на место. – Вчера я разговаривал с Губернатором – все слишком серьезно.

Аян переваривал информацию. Кому понадобилось столько взрывчатки? Если кто-то тайно освоит новые рудники и воспользуется добытым, его поймают – сложно утаить в подземном городе такое богатство. О том, что заряды могли использовать в более жестоких целях, Аян боялся и думать. Со времен Перехода шахрайцы пережили несколько революций, но упавшая рождаемость и короткая продолжительность жизни научили их решать вопросы мирным путем.

– Что теперь будет с Эрнами? – спросил Аян, заранее зная ответ.

– Если Губернатор решит осветить эту историю, то ничего хорошего. Эрна отстранят от должности, перестанут принимать в обществе, – ответил Сейт. – Скоро деньги закончатся, придется сменить хоромы на что-нибудь поскромнее. Заживет, как обычный горожанин.

– А Рому?

– Никто не выдаст дочь за отпрыска опального чиновника. А этот балбес и пальцем не пошевельнет, чтобы очистить репутацию семьи. Ваше поколение не думает о будущем, – заметил Сейт. От этих слов Аяну стало не по себе.

– Но отец, – осторожно начал он, возвращая разговор к волнующей теме. – Причем здесь женитьба? Неужели мое имя первым пришло Губернатору на ум?

Сейт сделал паузу и Аяну показалось, что тот не хотел выкладывать все подробности.

– Я нанес визит Губернатору вчера вечером. Понимаешь, он оказался в неловкой ситуации из-за отмены помолвки – все ждут объявления. На удачу, Губернатор вспомнил, что у меня есть сын!

– И, конечно же, ты согласился, – кисло добавил Аян.

– Разве я мог отказать Губернатору? Потомку Шанша и Сулу? – Сейт покачал головой. – Он был так рад, что догадался обручить тебя и Ранию. Я должен был гордиться, а не уговаривать заменить жениха. Аян, у Молодого Губернатора все еще нет наследника мужского пола. Ты ведь понимаешь, что это значит?

Аян невольно кивнул.

– Если его так и не появится, что конечно невероятная редкость, следующим претендентом на пост Губернатора станет сын его дочери.

– И можешь ли ты, Аян, отказать Шахраю в чести стать отцом будущего Губернатора? Сможешь ли взять на себя такую ответственность? Ведь если Эрны займут такое положение… нет, нашему обществу не пережить это жадное семейство.

Аян, чувствуя поражение, поджал губы и взглянул на отца, впервые заметив, как тот постарел. Когда-то широкие плечи опущены, волосы припорошило серебром, смуглую кожу оплели паутинки морщин. Он не мог вспомнить, сколько Сейту лет. Тридцать восемь? Сорок? Уже старик. Аян вдруг понял, как скоро придет его очередь принять пост министра.

– Аян, ты будущий глава семьи Монке, – озвучил его мысли отец. – Этот контракт обеспечит нам стабильное положение. А Алсу… ты даже не перевез ее в наш дом, оставил у родителей. Разве это можно назвать браком? Нет, сын. Твоя задача – сделать все возможное для благополучия семьи. Я в тебя верю – ты поступишь правильно и оправдаешь наши с матерью надежды. Что скажешь?

Аян, сдаваясь, кивнул. Упоминание матери было запрещенным приемом. Он почувствовал, как опускается ему на плечи тяжелый груз ответственности.

– Прекращай убиваться, – сказал отец, посмотрев ему в глаза, – сегодня у нас праздник. Утром я помолился святой Сулу за плодородие вашего брака. А теперь, – он снова углубился в документы, – возвращайся домой. Да, и навестите мать перед выходом.