– Что это?

– К-кот, – запнулась она. – Прибился еще к Драгане, не выгонять же его, тем более – зимой.

Войко посмотрел на солнце, стремительно поднимающееся в зенит.

– Мне и вправду пора.

Он пошел в сарай, вывел лошадь и впряг ее в телегу.

– Подумай над моим предложением, Мирослава.

– Нет, Войко, что было – то прошло. Поезжай к жене, а я тут и сама справлюсь.

Мужчина раздраженно цыкнул языком, взбираясь на телегу. И, не прощаясь, дал животному команду двигаться.

Мира злилась. Как только староста скрылся из виду, влетела в дом, готовая высказать Рейчару за этот грохот. Северянка уже поняла, что он наблюдал за ними через окно и наверняка все слышал – увидела, что один ставень приоткрыт.

– А если бы он захотел проверить?!

Женщина уперла руки в бока да так и застыла, не в силах двинуться. Рейчар в полном облачении стоял у печи, сжимая в руке свой длинный нож. Нашел-таки его. Под его ногами лежали черенки – все, что осталось от глиняного кувшина.

– Если бы он сюда вошел, я был бы готов, – хмуро ответил чужак.

Загнанной пташкой забилось сердце. Кажется, он увидел, насколько напугал ее своим видом и поспешил вложить оружие в ножны.

Хозяйка дома все еще стояла в дверях, не смея двигаться.

– И ты бы его…

– Кто он тебе? – перебил мужчина, на лбу его пульсировала вена.

– Тебе-то какая разница?! – почти взвизгнула Мира. – Отвечай мне. Ты убил бы его?

– А у меня разве был бы выбор? Я или меня. Но первый я не напал бы.

Мира прикрыла глаза, качая головой. Благая Макошь, кого она приютила? Как могла забыть, что он чудовище?

– Ты смеешься сейчас?! – Мира ходила по комнате, теребя косу. – Не напал бы первый?! Ты уже это сделал! Вы все! И поплатились за это! Не напал бы первый! Наверное, для этого ты разбил кувшин? Чтобы не напасть первому? Скольких ты убил, Рейчар?! – она подошла к нему вплотную.

Такая маленькая по сравнению с ним. Такая хрупкая. И все же от этих слов Рей дернулся, как от удара. Она увидела, что попала в точку. Не понимала, что именно его волнует, но эта тема доставала до самой глубины его души. Стараясь расширить рану, Мирослава продолжила:

– Скольких изнасиловал?

Он смотрел на нее глазами, полными отвращения, а под этим чувством затаился ужас.

– Молчишь? Потому что знаешь: ты повинен в смерти многих невинных. Душегуб!

Слова сорвались. Мира застыла, по выражению его лица понимая, что перегнула палку. Он резко отвернулся, сжимая кулаки.

Повисла долгая мучительная тишина.

– Никого.

Мира еле услышала его голос. Подошла ближе.

– Что… Что ты сказал?..

– Я никого не убил и не изнасиловал. Никогда. Ни разу.

Она тронула его за локоть. Он отстранился, все еще не поворачиваясь. Не хотел, чтобы она видела его лицо. Полностью закрылся.

– Верю, – тихо откликнулась Мира. – Рей. Я верю тебе. Но почему в твоем голосе столько горечи? Ты… – от внезапной догадки перехватило дыхание. – Ты что, стыдишься этого? Я не понимаю…

Он повернулся к ней лицом. И то, что в этот раз отражалось в его черных глазах, больно кольнуло в сердце. Там стояла мука.

Чужестранец бессильно опустился на лавку, рядом с которой стоял. Мира села рядом, заглядывая ему в лицо и пытаясь уловить все оттенки ощущений.

– Набеги на ваши земли – это древняя традиция, корни которой лежат глубоко в веках.

– Уж я-то знаю, – печально усмехнулась Мира.

Рей поставил локти на колени и устало запустил пальцы в волосы, глядя в пол.

– Участие в набеге – своего рода боевое крещение для каждого юноши. Вроде как закаляет, делает мужчиной. Это почетно. И выгодно. Рабы, ценные вещи – все достается победителям. Настоящий муж должен хотя бы раз в жизни сделать это. Пустить кровь. Забрать свое. Мой отец делал так, мой прадед и прапрадед… Я и так слишком долго оттягивал этот момент, Мира. Непозволительно долго.