К ноге одной из эльфиек, той, что с мечом, привязан крупный кабанчик, явно нервничающий. При нашем появлении он хрюкнул и укрылся за крыльцом. Видать, решил, что мы пришли на шашлык извести его безвинно.

Едва мы к крыльцу подошли, как украшенная заговоренным металлом деревянная дверь распахнулась. Однако открыл ее не сам Васька, а высокая белокожая огненно-рыжая девица в странной высокой шапочке вроде турецкой фески, расшитой золотым бисером по черному шелку, и в свободно свисающем черном же платье. На равномерно бледном лице выделялись лишь изумрудно-зеленые, пронзительные глаза и причудливо изогнутые красные полные губы. Красивая девка, хоть и очень странная.

Раньше я у Васьки этой девицы не видел. Хоть и неудивительно: они у него часто сменяются.

Девица не сказала ни слова, лишь томно улыбнулась, не размыкая губ, и сделала приглашающий жест рукой. Мы прошли через сени, встав на минутку на коврик из заговоренного мочала, собравший всю грязь с наших сапог, и зашли в горницу.

Васька сидел в резном, с позолотой и красным бархатом, кресле, за столом из инкрустированной костью карельской березы и пил чай из огромной расписной кружки, хрупая попутно крендельки с маком, которых целая горка была навалена в хрустальную вазу гномьей работы.

– Здорово, Сань! ― поприветствовал он меня, не вставая, и указал на стулья вокруг стола, приглашая присаживаться.

Маленькие Васькины глазки оценивающе скользнули по моей спутнице, перескочили на рыжую, продолжающую загадочно улыбаться, и на этом их бег завершился. Рыжая ему все же больше, чем колдунья Маша, понравилась. Но Машу тоже оценил.

– И тебе не болеть! ― ответил я на приветствие и сел на стул.

Маша тоже присела и сразу ухватила пригоршню крендельков из вазы. Крендельки один за другим начали отправляться к ней в рот, где были с невероятной скоростью разгрызаемы мелкими белыми зубками.

– Чаю нальешь? ― спросил я Ваську.

– Налью. Как не налить? ― кивнул колдун, после чего обернулся к рыжей и сказал: ― Чайку гостям не принесешь? Будь добра.

Та лишь усмехнулась, явно не принимая Ваську всерьез, но ничего не сказала и вышла из горницы, покачивая бедрами. Бедра были красивые, и походка очень вдохновляющая. Настолько, что я ощутил некое волнение. Я опять обернулся к Ваське.

Васька ― даром что профессия у него самая мрачная ― с виду был сущим аллегорическим изображением вкуса к жизни. Маленького роста, круглолицый, безбородый, розовый как порося и как порося же упитанный, одетый в красный парчовый халат, обнажавший его жирную безволосую грудь, он в самую последнюю очередь вызывал ассоциации со смертью и загробным миром, что являлись его профессией. Больше он напоминал удачливого кондитера.

– Чего хотел? ― спросил он меня. ― Небось спросить, до чего я дознался от твоего клиента?

– Клиента? ― удивилась Маша.

– Клиента, ― кивнул некромант. ― Санек его завалил, вот и его клиент. Точнее, даже два клиента, просто один из них интересный, а другой не очень.

– Чем интересный? ― живо откликнулся я. ― И кто из них?

Васька задумался, помолчал. Затем спросил как бы невзначай:

– Ты в Лесную долину когда собираешься?

Вот ведь гад скаредный. Нет чтобы товарищу помочь просто так, не ожидая ответной услуги.

– Пока не собираюсь. Завтра к гномам поеду, в Серые горы. Оттуда чего надо?

Васька пожевал губами в задумчивости, сказал:

– Подумаю. Может, и надо чего. Хоть и вряд ли. Мне Вместилище духа надо. На демона. Заказ у меня, понимаешь, из Твери. У дочки купца первой гильдии Кочерыгина дочь бесом мается. Я ее смотрел ― так там демон целый в ней сидит, не бес. Надо бы гнать, а где я потом другого демона найду? И коробки такой нет у меня… Только на малого беса.