Мы вышли из участка с видом побеждённых воинов. Холод прокрался под полы куртки, но было даже приятно почувствовать покалывающий озноб. После душной камеры, куда меня запрятали вместе с какими-то подростками, толкающими дурь, морозная свежесть вечера казалась отрезвляющей.

Мне предъявили обвинение в нападении и порче имущества. Таннер с радостью накатал заявление, лишь бы я получил своё. Я нанёс ущерб не только его кабинету и роже, но и самолюбию. Оказаться на полу при всём честном народе – Таннер просто не мог смириться с таким поражением.

У меня было право на единственный звонок. У меня был выбор – позаботиться о своей шкуре или о моём сыне, который всё ещё оставался в группе продлённого дня. Я переживал, как он там. Слонялся по камере, вызывая раздражение соседей и надзирателя. Часы на стене показывали без пятнадцати семь. Я снова задержал миссис Вуд, почти на два часа. На этот раз простым недовольством мне не отделаться. Мне вообще в этот раз так просто не отделаться. Когда кровь снова прилила к мозгу, я осознал, что натворил. Какой бы сладкой не была расправа над Таннерами, теперь во рту осталась одна лишь горечь.

Я позвонил брату и в двух словах описал безвыходность моего положения. Но прежде чем вытаскивать меня из-за решётки, попросил позаботиться о Крисе. Через час меня выпустили под залог, отдали изъятые вещи и наградили суровыми взглядами на прощание.

– Где Крис? Его забрали? – Обеспокоенно спросил я, когда Генри завёл мотор.

– Не волнуйся. Я позвонил Полин, и она отпросилась с работы. Крис полчаса как дома.

– Слава богу. – Выдохнул я и откинул голову на сидение. – Значит, всё в порядке.

– Ни черта не в порядке, Шон! Какого лешего ты натворил?

– Отплатил по заслугам.

– Таннер, конечно, не подарок, но избить его на глазах всего офиса… – Генри уже рулил в сторону дома моих тестя и тёщи, успевая при этом отчитывать меня, хотя я был старше на три года. – Что на тебя нашло?

Я сглотнул желчь и воспоминание о словах босса и его племянника. Кулак снова сжался на колене.

– Слышал бы ты, что они говорили о Крисе.

Генри тут же смягчился.

– Что бы они ни сказали, они не имели на это права. Но и ты не должен был вымещать свою ярость на них.

– Должен был.

– Чёрт, братец! Да тебе грозит не только увольнение, но и судебное разбирательство. И поверь, Таннер не отступит. У него найдутся деньги нанять самого лучшего адвоката, который или запрячет тебя за решётку, или стрясёт целый бочонок золота в качестве компенсации.

Сейчас я это понимал, поэтому не ответил. Одним ударом я уничтожил свою карьеру, вторым – благополучие семьи. В суде мне не выиграть, даже если волшебным образом удастся отыскать неплохого адвоката. С меня спросят в троекратном размере. У меня не было и десяти тысяч, не говоря уже о тех сотнях, что с меня стрясут после оглашения вердикта.

Но тогда всё это было неважно. Важен был лишь Крис и его честь. Я не мог пропустить оскорбления мимо ушей, потому что он был самым лучшим мальчиком во вселенной. Болезнь не сделала из него слабоумного. Он был умён не по годам. Никто не смеет так обращаться с ним. И я буду доказывать это окружающим до тех пор, пока не перестану дышать.

– Мы что-нибудь придумаем, – соврал я, больше всего желая поскорее вернуться домой и обнять сына как можно крепче.

Как бы не перевернулся мир снаружи, внутри всё оставалось по-старому. Крис забрался на диван и растворился в протёртых подушках, хаотично болтая ножками под весёлую беготню Тома и Джерри на экране. Костыли стояли рядышком, прислонившись к подлокотнику, и, словно два верных приятеля, глядя мультики рядом с моим сынишкой. Полин не было видно. Наверняка, на кухне, эксплуатирует кастрюли.