«И чтобы это была именно я», – продолжает девушка, но уже про себя.

– Схема действий в таком случае выглядит довольно сложно, не находишь? Если допустить, что другой человек действительно был.

Она не знает, что на это ответить.

– Я этого не делала. – Сабина рассматривает незамысловатый узор на бумажном одноразовом стаканчике, который оставила держать в руках, чтобы хоть немного согреть ледяные ладони. Решает спросить напрямик: – Вы рассматриваете меня как подозреваемую?

Мужчина рассеянно проводит пальцами по подлокотнику кресла, смотря в сторону:

– Пока ты останешься числиться свидетелем…

– …но? – Она скрещивает на груди руки и предлагает Гаврилову продолжить начатую, но явно незавершенную мысль.

– Думаю, ты не до конца честна, рассказывая о произошедшем. – Мужчина возвращает к ней свой взгляд, отслеживая малейшие изменения в дыхании, мимике или позе. – И это наводит на размышления.

Сабина не позволяет себе показать волнение и старается спокойно ответить:

– У меня не было ни мотива, ни возможности. Понимаю, как все выглядит со стороны, но я никогда не имела намерения навредить Маше, также способ убийства кажется… весьма изощренным. Вы не можете всерьез меня подозревать.

Она не знает, кого пытается убедить этими словами: себя или следователя.

– А ты не можешь не понимать серьезности положения, в котором оказалась, – качает головой Гаврилов.

Как она может не понимать? Все необъяснимые переживания за последние несколько недель после сегодняшних событий резко перестали казаться игрой уставшего разума, напротив, Сабина была уверена, что чем-то вызвала в убийце интерес. Мог ли он присмотреть ее в качестве следующей жертвы? Судя по характеру убийства, этот человек, пусть и расчетлив до крайности, может быть психически нестабилен. В любом случае умалчивать о том, что за ней, возможно, кто-то следил, будет неразумно. С другой стороны, как ей объяснить, что она подозревает в этой слежке того же, кто оставил мертвое тело прямо под ее стойкой, не упоминая про надпись с ее именем?

Девушка переводит дыхание и расцепляет руки, позволяя им свободно опуститься на колени:

– Не знаю, насколько полезным это окажется для вас и связано ли со всем этим, но пару недель назад у меня появилось чувство, что за мной наблюдают. А несколькими днями ранее во время ночного дежурства я точно кого-то заметила, пока… была с пациентом. Когда вышла в коридор, там никого не было, но мне кажется, что я слышала чей-то смех.

Брови Гаврилова взлетают вверх, но больше он никак не показывает своего отношения.

– Это мог быть кто-то из пациентов?

Странно, но мысль о таком варианте Сабине в голову не приходила, тогда она списала все на то, что ей просто показалось. Коротко обдумав эту идею, девушка ее отбрасывает:

– Не думаю. Смех был мужским. – Или ее память так говорит ей теперь, когда Сабина помнит многое другое, и просто подстраивается? – В тот вечер единственный пациент мужского пола на этаже скончался, я как раз была у него в палате, когда все произошло. Потом у меня возникло то же ощущение, когда возвращалась домой, и позже, проснувшись ранним утром, я видела во дворе моего дома мужчину – так я тогда решила, по крайней мере. Мне показалось, что он наблюдал за моим окном.

Следователь какое-то время разглядывает ее, во взгляде его она замечает сомнение.

– Ты же не придумала это только что?

Сабина в досаде закусывает губу, пытаясь сдержаться.

– Забудьте, что я сказала. – Ей хочется выплеснуть мужчине в лицо все напряжение и злость, которые крутились в ней беспокойной юлой с начала допроса, однако она вовремя осознает, что это ей не поможет.