– Эрэфии?! – не смолчал Егор.

– Именно, – кивнул Драндулецкий. – Наша страна расположена на границе Заката и Восхода. Здесь встречаются два способа существования, две мудрости, две половинки, дающее одно целое!

У Ивана на этот счет было противоположное мнение, но он не стал возражать. Внимание дембелей отвлек прокатившийся по гостиной мяч с глазками.

– Это кто? – выдохнул Старшой.

– Колобок. – Станислав усмехнулся. – Живой каравай. Я бы добавил «умный», только он сам делает все, чтобы доказать обратное. Эй, а ну живо сюда!

– Здравствуйте, – буркнул колобок, выкатившись на середину залы.

– Гы, говорящий, – протянул ефрейтор, впадая в детство. – Колобок-колобок, я тебя съем!

Хлебец внимательно посмотрел на Емельянова-младшего. Потом сказал:

– Не ешь меня, добрый молодец, я тебе пригожусь.

– Я вижу, вы поладите, – подытожил боялин. – А сейчас приглашаю вас на игру.

Он поднял колобка и повел гостей в нелюбимую комнату каравая.

Близнецы сразу распознали, что за развлечение приготовил хозяин.

– Боулинг! Откуда он здесь? – озадачился Егор.

– Обижаете, – оскорбился Драндулецкий. – Мы ж все-таки не столь отсталый народ, сколь привыкли думать наши соседи.

Он решил продемонстрировать, что тянитолкаевские боулеры не лыком шиты, и метнул колобка в кувшинчики. Каравай заойкал, подскакивая на дорожке. Сбил все восемь целей.

Станислав гордо посмотрел на визитеров. Те не выразили восторгов. Ефрейтор сказал вовсе неожиданное:

– А нас мамка учила, что хлебом играть грешно.

– Вот как? – смутился боялин. – Тогда оставим эту затею. Лучше отужинаем.

Никто не заметил, что в глазах колобка, услышавшего слова Егора, возникли маленькие слезки.

Усадив послов за стол, Драндулецкий отлучился на кухню, дескать, лично проверить, все ли готово. В действительности же сразу за дверью Станислав пробежался глазами по бумаге, написанной слугой, расписался и велел отправлять ее князю. Затем боялин шепнул на ухо повару краткое распоряжение и вернулся к гостям.

– Вы будете удивлены нашими яствами, друзья мои! – заверил Драндулецкий. – Утка, начиненная яблоками, молочный поросенок, а также закуски-разносолы, коих нет ни у Полкана Люлякина-Бабского, ни даже у князя Световара.

Слуги стали вносить блюда, и вскоре дембеля за обе щеки уминали аппетитно выглядевшие яства. Сам хозяин кушал помалу и не спешил. Он собирался разговорить немчурийцев, чтобы глубже проникнуть в их черные замыслы.

Трапезу скрашивало пение барда, нарочно приглашенного Станиславом из самой Парижуи. Немолодой исполнитель баллад променял подмостки родины на крепкое жалованье варварского вельможи и теперь услаждал слух близнецов и боялина:

Драндулецкий жестом отослал барда и завязал беседу:

– Чем еще вас поразил Тянитолкаев?

– Да, я, кстати, о чем-то хотел спросить… Во, вспомнил! А где дружина? – спросил Иван, отправляя в рот малосольный огурчик, фаршированный икрой. – Мы за все время видели от силы пятерых охранников.

«Давай, басурманин, вызнавай», – мысленно усмехнулся Станислав и ответил: