– Жёсткой рукой навел в республике порядок. Поприжал откровенных коррупционеров. А то ведь всё продавалось: и чины, и должности, и ученые звания. Были громкие дела по хозяйственным преступлениям – пять председателей колхозов и директоров фабрик при нем расстреляли. В Москве это заметили…

– Не нами сказано, Евгений, – где родился, там и пригодился. В столице карьера у Гейдара Алиевича не задалась. Бросали его на решение разных текущих проблем, хоть и в высоких чинах, да что толку – чужак.

– А как, говорят, стал новому генсеку Горбачеву советовать по поводу проведения Перестройки в Союзе, так и совсем отправили на пенсию.

– Да и какой советский партийный функционер станет держать вблизи себя бывшего оперативного сотрудника резидентур в Иране, Турции, Пакистане и других полуденных странах? Да еще и бывшего главу КГБ Азербайджана. Совсем ни к чему!

– Всё-таки, почему он здесь сидит один, без должного сопровождения и охраны?

– А кому интересен сбитый летчик? Видишь, вон его самолет в кустахдогорает! – и Сурет махнул рукой куда—то в пространство.

При словах «сбитый летчик», вспомнилось, как несколько лет назад я приехал в командировку на Братскую ГЭС. Выйдя из здания аэровокзала, я увидел свежее асфальтовое полотно в сторону города Братска.

– Алиева ждут, – подсказали другие пассажиры.

Звонить на станцию и требовать машину, чтобы меня довезли до гостиницы в городе, мне показалось излишним, и я скромно присел на скамеечку неподалёку от входа в ожидании рейсового автобуса. Был теплый майский день, светило солнышко, дул легкий ветерок и все располагало к безмятежности.

Шквалистый ветер, только что не ураган, возник из ниоткуда. В считанные секунды была содрана железная крыша с вестибюля здания и пролетела надо мной на расстоянии вытянутой руки, заставляя меня задуматься над превратностями Судьбы.

Наконец, подали заказанное: салат по-азербайджански и шашлык, приправленный помидорами и свежей зеленью. Трапеза перешла в своё законное русло – мы пили вино и закусывали.

– Видимо, к старшему брату Гасану приехал, – продолжал Сурет. – Он известный в республике человек, академик по почвоведенью. В прошлом, занимал в правительстве высокие должности. Местные власти запретили Гейдару Алиевичу проживать в Баку. В родную Нахичевань сослали. Он и остановился в гостинице, чтобы брата не компрометировать.

– Посоветоваться, как быть дальше, приехал.

– А почему в гостинице встречаются, могли бы и дома, у брата?

– Это совершенно невозможно! У нас такие говорливые женщины, что завтра весь город будет знать о чем они говорили.

Я сидел перед Суретом, лицом ко входу в ресторан, и поэтому первый заметил двух новых входящих посетителей, по виду азербайджанцев. Видимо, отца с сыном – студентом, тоже припоздавших к завтраку.

Высокий сухопарый отец с нелепо торчащей бородкой в стиле императора Наполеона III времен Второй французской империи, и круглолицый невысокий сын-студент, видимо, гуманитарий.

Осторожно приглядываясь к окружающей обстановки, они двинулись в нашу сторону. Вид отца, словно сошедшего с золотого наполеондора в двадцать франков, настолько был поразителен своим сходством с последним французским императором, что я замер и лишился слов.

Между тем, вновь пришедшие приблизились к столику уважаемого человека, раскланялись, обменялись приветствиями на своем языке, а старики даже обнялись и расцеловались. Молодой человек был удостоен только рукопожатия.

– Да, – продолжал разглагольствовать Сурет, – пролетел Гейдар Алиевич, как фанера над Парижем. Зачем только в Москву к Андропову поехал? Сидел бы здесь, в Азербайджане. И ему бы лучше было и всем нам. Не было бы никакого межнационального конфликта. Жили бы себе мирно и в разумном достатке.