– Я вас жду, – объяснила она и повернулась к Лане, – давай помогу.

Один пакет взяла Роксана, второй молча взяла я. Ух ты, какой тяжёлый, как она всё тащила? На вид такая хрупкая, маленького роста, тоненькая, как тростинка, девушка. Не то что Роксана: высокая, сбитая, пышущая здоровьем, прямо живая реклама здорового образа жизни.

Моя мама бы обязательно заметила, что с такими бёдрами рожать детей одно удовольствие, мама всегда профессионально и с удовольствием отмечала женское здоровье именно в этой сфере. Бледной худышке Лёлику она не раз говорила, что её надо отправить на год в деревню, поработать на свежем воздухе и поесть экологически чистых продуктов. Иначе, с недостатком веса, беременность она не выносит. Лёлик смеялась, что никого вынашивать не собирается, ни с весом ни без, ей и так очень хорошо живётся.

Роксана взглянула на меня, на Лану:

– Что случилось? Лана, ты лимонов наелась?

– Всё нормально, – буркнула Лана.

– Всё ненормально, – заметила я Роксане. – Стою, мило беседую с женщиной, которая муку продаёт, а тут подходит Лана и чуть ли не за руку меня уводит! Даже до свидания не сказала!

– Не надо ей твоё до свидания, и вообще нечего с ней разговаривать! – вспылила Лана.

– А! Вы Чулпан встретили, – догадалась Роксана. – Ну и расскажи Вике, было бы чего скрывать, всё село в курсе.

Лана отрицательно покачала головой:

– Зачем Вике знать? Она приехала и уехала, пусть отдыхает и голову себе не заморачивает.

– Девочки… Это ничего, что я рядом? Не помешаю? – вкрадчиво спросила я.

Голову она мою пожалела! Да я уже извелась вся, как только поняла, что здесь какая-то тайна и мне не хотят её рассказывать.

– Извини, Вика. Лана, не хочешь ты, я сама расскажу, мне можно, я тоже член семьи.

Оказалось, что Лана и Роксана то ли троюродные, то ли семиюродные сёстры. Я не поняла всю степень родства и чей дедушка приводился двоюродным братом чьей бабушке, но девушки уверенно считали себя родственниками, раз в каком-то из разветвлений генеалогического дерева присутствовала общая кровь. Ок, не буду спорить, хотя по мне такая родня была, как говорит моя мама, нашему забору двоюродный плетень.

– Чулпан сестра Зульфии, а Зульфия жена Хабира, – начала объяснять Роксана. – Хабир внук Мирзо.

Я кивала и слушала, не стараясь запомнить непривычные имена. Когда Роксана, наконец, перебрала всех родственников, своих и семейства Мугу, мне стало интересно.

Много лет назад Мирзо Мугу, отец Хабира, (я переспросила Роксану и убедилась, что Мугу – не имя, а фамилия) обвинил отца Барота Маризоева, хозяина дома, где мы с Костиком живём, в воровстве. С поля Мирзо воровали кукурузу, и Мирзо почему-то был уверен, что это делает отец Барота.

Мужчины поссорились, долго выясняли отношения, хотя прямых доказательств у Мирзо не было. Друзья и соседи советовали им помириться и забыть про инцидент – плохо, когда односельчане ссорятся, оскорбляют друг друга и волей-неволей втягивают в свои разборки остальных.

Отец Барота никогда не был замечен в чём-то предосудительном, но и Мирза до этого случая никому не предъявлял необоснованных обвинений. Потом урожай собрали, конфликт немного затих. Пока дождливой осенней ночью у Мирзо не вспыхнул сарай.

Дождь был мелкий, моросящий, а сарай старый, из давно просохшего на солнце и ветру дерева. Горел как факел, Мирзо с семьёй едва успели выгнать из сарая перепуганную скотину. Угадать, кого Мирзо обвинил в поджоге несложно – разумеется своего личного врага, отца Барота. И пообещал убить, как только найдёт хоть малейшее доказательство его участия.

Теперь в конфликт вмешались самые уважаемые люди села – одно дело ссориться и оскорблять друг друга, другое – порча имущества (хорошо что никто не пострадал) и обещание расправы. Приехал участковый, всех расспросил, осмотрел горелые остатки сарая и уехал. Сгорел и сгорел, может молния попала или свечу забыли, всякое бывает. В сарае проведено электричество? Тогда точно молния.