– Раз ты его так любишь, разве не хочешь поскорее вернуться в его объятья?

– Хочу.

Барс криво улыбнулся, выбрасывая окурок на улицу через решётку. А потом встал с подоконника, оставляя на нём бутылку пива, и пошёл в мою сторону.

– Уверен, он тоже этого хочет. Наверняка скучает по своей сладкой девочке…

Я сразу поняла, что сейчас что-то будет. Но куда-то бежать было бессмысленно. Поэтому лишь стиснула покрепче одеяло и приготовилась. И постаралась не делать резких движений, когда он провёл пальцами по моей щеке. По ощущениям – словно наждачкой по коже, и когда испытывала одно желание – расцарапать его наглое, самодовольное лицо.

– Хочешь, я буду для тебя нежным и внимательным?

Я задержала вдох, боясь вообще пошевелиться. А он с нажимом провёл большим пальцем по моим губам, прежде чем надавить, заставить их раскрыться и потянуть вниз.

– Как он тебя называет, когда кончает в тебя?.. Лиззи? Или как-то еще?

Его слова, как уколы, как жалом скорпиона. Словно внутри него цистерна яда, который сочится из всех щелей. Поэтому не удивительно, что я дернулась, отчего он стиснул пальцами мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Внутри всё похолодело. Хотелось его оттолкнуть и убежать. Только некуда. А он начал наклоняться, отчего я стала пятиться назад. Но чем настойчивее я старалась, тем сильнее он вжимал пальцы в скулы. Нос забил его терпкий запах, начиная давить с той же силой. Когда же Барс приблизился, я попыталась сжать губы, но ничего не получилось – его пальцы вминались с такой болью, что буквально разжимали челюсть и открывали мой рот. А когда я уже почти легла, он толкнул меня, вжимая в кровать, и накрыл мои губы своими. Только вот не в обычном поцелуе, а сразу засовывая в меня свой скользкий язык. Я пискнула, начиная вырываться. Но все его действия просто сбивали с толку. Это была полнейшая дикость, которая пугала до ужаса. Словно не поцелуй, а нападение. И как бы я не отталкивала, у меня ничего не получалось. Он будто жрал меня с болезненным аппетитом. И я не знала, что с этим делать. Отталкивать – разозлится. Позволить – неприемлемо для меня.

Всё решил инстинкт. Просунув между нами руки, мне удалось хоть немного оттолкнуть своего насильника. Но только я смогла нормально дышать, как мужчина с каким-то гортанным звуком, похожим на рык, схватил меня за волосы, а перед лицом я увидела, как раскрывается его смертоносная бабочка. О, нет! Это заставило оцепенеть, если учесть, насколько близко от моего горла оказалось острое лезвие. Ужас пробрал до костей, особенно когда Барс положил лезвие плоской стороной на мою щёку и сказал:

– Не дергайся, если не хочешь, чтобы я тебя случайно порезал.

Я перестала дышать, ощущая биение пульса у себя в глотке. А он опустил лезвие вниз, а потом поддел бретельку лифа и потянул, пока не разрезал ткань. Я дернулась, осознавая его действия. Но он лишь сильнее сжал пальцы в моих волосах и приподнялся на локте, явно испытывая наслаждение от своих действий.

– Да не дергайся ты, мать твою…

Я закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот провалюсь в обморок. Вроде бы снова подкатывала тошнота, но это неприятное ощущение перебивалась чем-то другим, более сильным. Услышала и ощутила, как поддалась вторая бретелька. А потом он привстал на колени и начал сдирать с меня одеяло вместе с порванным бельём и халатом, лишая последней защиты. И все мои попытки сопротивления не давали никаких результатов. Только лишняя суета под тяжёлое дыхание, мои вскрики и треск ткани. Поэтому, когда я тоже поднялась и оказалась к нему лицом, начала просить: