Последнее время телефонные звонки стали ее напрягать. После убийства Силаева было много любопытных, которые лезли с расспросами: что да как? Она сразу отшивала. «Я не по этой части, звоните в милицию или прокуратуру!» Вот и сейчас наверняка начнется эта канитель.

Она сняла трубку.

– Да. – Сказала уставшим тоном, только обозначив себя: ну вот я здесь, на работе, чего надо в такую рань?

– Светлана Юрьевна, здравствуйте! – Приятный мужской голос располагал к общению.

– И вам не болеть! – Чиновница все еще не настроилась на рабочий тон.

– Федеральная служба безопасности, Воронин Владимир Николаевич.– На том конце провода сделали паузу, словно любезно давая абоненту время прийти в себя. Подтянуть отвисшую нижнюю челюсть.

А Панина действительно напряглась, газетный лист в руке задрожал, ладони вспотели. Но она взяла себя в руки и, придавая голосу спокойствие, ответила:

– Чем могу быть полезна конторе глубокого бурения?! – Светлана специально по-советски расшифровала аббревиатуру КГБ, как бы заранее проявляя уважение и к «конторе», и к собеседнику. А тот, довольно усмехнувшись (было слышно в трубке), предложил:

– Есть разговор, надо бы обсудить.

– Когда?!

– Если можете – прямо сейчас! Приезжайте, я пропуск заказал, второй этаж, кабинет двадцать один.

«Очко, – отметила про себя Светлана, – а у меня, очевидно, к одиннадцати туз».

– Хорошо, сейчас буду!

В городском управлении ФСБ она не была ни разу, но хорошо знала это здание. Оно в двух шагах от администрации города. В небольшом кабинете на втором этаже ее встретил молодой человек приятной наружности в штатском.

– Воронин, – отрекомендовался он.

– Очень приятно! А я – та самая Панина, которую вы с утра хотите… – Светлана сделала еле заметную, в долю секунды, паузу, – видеть.

– Присаживайтесь, – улыбнулся феэсбешник.

– Спасибо. – Светлана села на стул рядом с приставным столиком и положила на колени дамскую сумочку.

Воронин объяснил причину вызова («в связи с убийством мэра»), заполнил пол-листа протокола (ФИО, где родилась, крестилась, училась и т.д.), а потом, отложив бумагу, стал распрашивать. Давно ли знакома с Силаевым («то есть с убитым»), где работали вместе, какие были отношения по службе и во вне служебное время, с кем мэр часто встречался, обращались ли к нему с просьбами предприниматели, в том числе свои и иногородние, и т.д. и т.п. Иногда Воронин задавал, казалось, совсем не значащие вопросы, к делу не относящиеся. Порой повторялся, спрашивая про то, о чем Панина уже сказала. В общем, как выражалась Светлана, «про окружную железную дорогу». Неожиданно комитетчик впился взглядом в женщину:

– У вас были с Силаевым близкие отношения?!

Светлана растерялась.

– Что значит, «близкие»?!

Воронин не отводил взгляда от ее лица.

– Ну, какие бывают у мужчины и женщины!?

Панина отвела глаза.

– Вас и это интересует?

– Нас все интересует!

– Ну у вас и служба! – Света уводила разговор в сторону, но Воронин гнул свое:

– Впрочем, можете играть в молчанку, у нас есть аудио и видеозаписи. Кабинет Силаева был оборудован спецаппаратурой. – Он сделал ударение на слове «спец». – Можем организовать просмотр с участием широкой публики.

Светлана представила «картину маслом», что они могли видеть на просмотре своей аппаратуры, и ее охватил легкий озноб.

Феэсбешник нагло блефовал! В кабинете мэра не было не только скрытой видеокамеры, но даже телефон не поставлен на прослушку. Местные ребята тут явно не доработали. Но каким-то седьмым чутьем он уловил смену настроения женщины, ее растерянность, замешательство и пошел ва-банк. И ему выпало два туза!