– И то правда…

Силаев ввел такой порядок общения с горожанами: каждый понедельник с 10 до 13 часов личный прием. Раз в месяц – «прямая линия» с населением. Любой житель мог позвонить по указанному в местной газете телефону и задать волнующий вопрос главе города. Это, как подчеркивал Силаев, обеспечивало непосредственную связь людей с властью. От своих заместителей и чиновников рангом пониже он требовал того же.

Поначалу и приемные часы, и время общения по телефону не выдерживались. Народ валил толпами, телефоны разрывались от звонков. Прежняя власть ничего подобного не практиковала. Получив свободный доступ к чиновником, люди ринулись решать свои большие и маленькие проблемы. Года два ушло на расчистку «авгиевых конюшен», когда Силаеву приходилось самому вмешиваться в пустяковые проблемы, чтобы поставили дверь в подъезде, заменили пару листов шифера на крыше, отремонтировали водопроводную колонку. Но постепенно, накручивая «хвоста» городским службам, он приучил их работать оперативно и не разводить волокиту. Кое-кого уволили. С безответственностью и безнаказанностью в управлении ЖКХ было покончено. С помощью кнута и пряника мэр заставлял частников ремонтировать и прихорашивать принадлежащие им магазины, офисы, конторы. Неслыханное дело – зимой тротуары аккуратно очищались от снега и льда.

Теперь горожане шли к Силаеву только по крайней нужде для решения важных проблем. Но он все так же еженедельно проводил приемы и каждый месяц общался с горожанами по телефону. Местные СМИ подробно освещали все это.

…В понедельник, придя утром на работу, Силаев уточнил у секретарши, если ли кто на прием. «Да, ответила та, записалось три человека

Первым в кабинет с трудом зашел участник Великой Отечественной войны. Живет один, бабка померла, дети на Севере. В квартире потек унитаз, а чтобы заменить, плати, говорят, дед денежку, так как квартира приватизирована. Вот и ответ прислали письменный на бланке с синей печаткой. Неужели я не заслужил, чтобы унитаз бесплатно поставили?

Силаев посмотрел бумагу. Подписана начальником городского управления ЖКХ. Нажал кнопку, включил громкую связь.

– Слушаю, Николай Васильевич! – донеслось громко из динамика.

– Зайцев, ты неделю назад направил ответ ветерану войны о замене унитаза. С отказом, помнишь?

– Да, ведь у него квартира приватизирована. По закону…

– По закону ты прав, а по совести – нет, – перебил его Силаев. – Он кровь за нас с тобой проливал, а ты торгуешься как барыга. Посмотри, он же на Заводской улице живет, там рядом магазин «сантехника». Напиши письмо директору, можешь за моей подписью, в порядке шефской помощи…Через неделю доложи!

– Будет сделано, Николай Васильевич!

Силаев выключил селектор, взглянул на ветерана.

– Слышал, гвардия?! В течение недели будет у тебя новый унитаз!

Дед поднялся, слегка поклонился Силаеву:

– Спасибо, сынок! На тебя вся надёжа, а то все законом каким-то стращают.

Затем вошел мужчина лет шестидесяти, небольшого роста, лысый. У него проблема с сыном. Приехал из Молдавии, хочет остаться здесь жить, но на работу не берут, нет регистрации. Пошел в милицию, оттуда прогнали, ничего не объяснив.

– Вам не сюда надо, а в миграционную службу. – Силаев включил селектор. – Лена, соедини меня с Фроловым из миграционной.

Повернулся к посетителю:

– А чего сын не ходит, это же его проблема?

Мужчина молча махнул рукой.

– Пьет что ли?

Тот опять молча кивнул.

– Все ясно.

Зазвонил телефон, Силаев взял трубку:

– Вадим Николаевич, тут у меня посетитель по твоей части. Я его к тебе направлю, пусть твои специалисты примут и объяснят что к чему. Договорились? – Положил трубку и к лысому – Идите в миграционную службу, там все объяснят.