– Ладно, – сказала она – молодёжь, так молодёжь! Пошли гулять!

* * *

Когда они расставались поздно вечером у её подъезда, Алёша вдруг хлопнул себя по лбу:

– Я же совсем забыл!

Он достал из кармана куртки и протянул ей сложенные бумажки.

Она развернула их. Это были билеты: два на самолёт до Москвы и два на поезд Москва-Феодосия.

Она очень устала за сегодняшний день и поэтому уснула, едва коснувшись подушки.

Translation Into Russian

Им с Игорем приписывали роман почти с тех самых пор, как он пришёл в отдел пацаном двадцати одного года отроду. Её это забавляло – ей было тогда чуть больше, чем теперь ему, а Игорю льстило – Алёша как-то проговорился.

Сам Алёша за два с половиной года их странных – прерывающихся на недели, а то и месяцы безо всяких объяснений – отношений ни разу не попытался уточнить, было ли это только легендой, или…

* * *

Почему ей приписывали именно Игоря, трудно сказать. Может быть, общность литературных пристрастий дала такой повод – они часто обменивались книгами и журналами, а за чаепитием вели дискуссии о прочитанном. Хотя, будь у них роман, они нашли бы другое место и время для обмена мнениями и литературой…

А может, из-за Игоревых "тысяч", которые она переводила ему, когда тот поступил на заочный?.. Но не он один бегал к ней с коньяком, шоколадками и этими «тысячами» в виде единственной доступной широким массам газеты на английском под названием «Москоу ньюс»…

Впрочем, у досужих языков своя логика.

Через три дня – Новый Год, Кирилл улетел на каникулы. Будут с отцом в Домбае с гор кататься. Она возражала, конечно, из-за лавин, о которых без конца говорили по телевизору. Но два сильных мужчины всё же оказались сильнее одной сильной женщины.

Да, иногда в её жизни кое-что нет-нет, да и оказывалось сильнее… Вот и теперь ей не слишком нравилось то, что происходит, но сопротивлялась она этому как-то нерешительно.

Игорь. Он был "не её романа", и интересовал чисто интеллектуально. Но, очевидно, количество общения мужчины и женщины со временем непременно влияет на качество этого общения. Или это одиночество берёт своё?.. Как бы то ни было, она начинала волноваться при мысли о нём. Да и он, похоже, подумывал: зачем напрасно щекотать общественное мнение? – и проявлял всё больше актёрского таланта на публике и всё меньше сдержанности наедине.

Сегодня он буквально навязался на визит: завтра летит на сессию, а хвост в пятнадцать тысяч печатных знаков – хуже нелётной погоды.

Ей эти пятнадцать тысяч на полчаса – могла бы и в рабочее время. Но он настаивал. И ей хотелось этой настойчивости.

Работа позади, а Игорь не спешит уходить. Открыл бутылку её любимого дагестанского коньяка и попросил сварить кофе.

Они болтают на свои обычные излюбленные темы, но обоим не по себе, и каждый ощущает сгущающееся в воздухе электричество.

Игорь выбрался из кресла под предлогом сменить музыку, покопался в пластинках и поставил "Сантану".

– Можно? – Он присел на подлокотник её кресла и коснулся волос.

Она промолчала, а Игорь стал медленно теребить косу, освобождая прядь за прядью.

Зазвонил телефон. Она недоумённо посмотрела на часы – 22:17, и сняла трубку.

– Да?

– Добрый вечер. – Негромкий низкий голос.

– Добрый… если можно так выразиться, вечер.

– Простите, я понимаю, что поздно.

– Почти простила. – Она готова была разозлиться, но голос был завораживающе приятным.

– У меня есть сведения, что в вашей квартире находится молодой мужчина, рост около ста восьмидесяти сантиметров, тёмно-русый, глаза серые, женатый, отец трёхлетней дочери, ранее не судим…

Она хотела бросить трубку, но что-то мешало ей сделать это.