– Никто не пойдет на такое – не поверил я.

– Сотни. Абсурд, верно, какой человек захочет подобной участи? Но каждый год туда всегда кто-то уходит. Несколько лет назад мой старший брат ушел в Иностранный квартал, когда он это сделал, я долго размышлял, почему, даже сам хотел уйти. Я все сидел и думал, что такого страшного люди хотят стереть из памяти. И знаешь, к чему я пришел? Нет ничего особенного в их воспоминаниях, та же боль, что найдется у каждого, но не всякий захочет с ней расстаться. Соблазн забвения велик, и в минуту, когда ты особенно слаб, искусители тут как тут, предлагают выбраться из ада, только вот ад то бесконечен. Я попытался его вернуть – тоскливо добавил Йохан – но это оказалось невозможно, он свой выбор сделал. Точнее его вынудили сделать, Томас Второй, глава Розового квартала перебросил на него свои карточные долги, я давно закрыл их, но Йозеф не пожелал вернуться.

Я похлопал Йохана по плечу, в нашей общей сумме увеличивались потери.

– Почему Второй, что случилось с первым? – я решил отвлечь его от болезненных воспоминаний.

– Тот был недолговечен – ответил Йохан – впрочем, как и все мы – что будешь делать, если останешься последним?

– Смерть придет к нам так скоро? – полушутя ответил я.

Он тяжело вздохнул:

– Посмотри вокруг, Оливер. Тут проживают не люди, а даты со сроком годности: год, полгода, три месяца, три года, а вон тот не знает, доживет ли до завтра. И знаешь, что самое забавное? – усмехнулся он – в этом городе нельзя провести последние часы с семьей, обогнуть землю за 80 дней или прыгнуть с парашютом, когда смерть выслала за тобой кэб и ждет. Там, в нормальной жизни, может быть, но не здесь – он хлопнул в ладоши, будто собрался продемонстрировать фокус – смотри, здесь ты можешь провести время лишь со своей умирающей семьей, ха-ха! Поделись с ними радостью: «Смотрите-смотрите, я вытянул счастливый билет и помру первым, а вы ждите! – под конец фразы он оглушительно рассмеялся, но лицо тут же обмякло, как скомканный целлофановый пакет – не смерть убивает здесь, а ожидание.

Камень моего вопроса прочертил рябь на маске Йохана, лицо утомленного старика предстало вместо молодого шута, горящие глаза помутнели, отдалились от мира, словно два глубоких озера, скрытые в тумане.

– Не знаю, что я буду делать – ответил я – если останусь последним.

Я действительно не знал, но узнал позже.

– Может быть, если выхода нет, я выпрыгну в окно и разобьюсь, полагая, что это и был выход – с усмешкой добавил я.

– Вопрос только куда? – вызывающе посмотрел на меня он.

В наше обычное время я пришел на завтрак в Кэнди-Мэнди в крайне довольном настроении, с желанием наградить себя большим клубничным коктейлем. Вчера ночью, меря шагами комнату и складывая мысли в уме, я решил, что рано сдаваться, даже на необитаемом острове есть способы спастись, а это цивилизованный город, значит мы еще посмотрим, кто кого. В приподнятом настроении я отправился на работу, где меня нашли не менее вдохновляющие новости.

– Ты весь сияешь – недовольно констатировала Доминика, натянув на глаза меховую шляпу, очевидно, она страдала от похмелья и мучилась аллергией на хорошее настроение.

– Меня увольняют! – радостно похвастался я – сегодня последний рабочий вечер, «Джеллилэнд» закрывают, клиентов нет!

– Закрывают единственное развлекательное зведение – присвистнула Индия – выглядит так, будто кто-то хочет запретить в городе легальное веселье.

Я фыркнул в ответ:

– Что там было веселого? А после возможного – показал я пальцами кавычки – убийства, все боятся туда идти, шепчутся, что в комнате страха их поджидает маньяк – я закатил глаза и выхватил с тарелки пончик вперед Доминики – что-то ты сегодня медлительная – не без ехидства бросил я ей, на что она скорчила недовольную гримасу.