– Мы в любом случае будем тобой гордиться, –  решительно вмешалась тиссе Тория. –  Что бы ты ни решила!

Тисс Тристобаль серьезно кивнул.

– Так, –  дядя Джемайя решительно встал, уперевшись в стол руками. –  Я предлагаю пока отложить этот разговор. Мы поговорим об этом завтра. Может, быть завтра… что-то да изменится.

*

– У меня тетка была, –  сестры Виленто сидели на кровати Ады в ее комнате, но Ада отвернулась и смотрела в окно. –  Там. Ночная ведьма.

На мгновение Иде показалось, что сестра заговаривается, но уже спустя секунду она поняла, что Ада имела в виду.

– Героиня… я ее почти не помню, мала́я была. Помню, гордилась тетей-героиней. Ей все гордились. Они ведь, “ночные ведьмы”, наши края освобождали, знаешь? И Кубань, и Дон, а там до Берлина дошли. Обычные девчонки наши, а как их боялись! Она всю войну прошла, сотни вылетов. Другие потом, кто выжил, возвращались к обычной жизни, кто куда. А она и была летчицей, инструктором. В мирное время уже разбилась. И замуж не успела выйти, жених-то был. Карточка у меня оставалась одна с тетей Галой, сидит она в этом своем самолетике игрушечном, улыбается. Красивая была… я по малолетству-то завидовала даже. Как же, героиня, летчица, красавица. А я коров дою. Только сестрица ее, матушка моя, тоже коров доила да огород копала. Зато мамка замуж вышла, детей родила и дожила до девяноста лет. Знаешь, оно с годами жизнь-то ценить начинаешь… хоть какую ни на есть. Какие б ни были годы –  а все мои, никому б не отдала.

– Ты боишься? –  тихо спросила Ида.

– А то. Знаю, шо дирижабли эти их, магия тут ще, а вот… не хочу я. Как тетка Гала.

Ида вздохнула.

– Ты же слышала –  никто заставлять не будет. Расстроятся… ну, что ж делать. Не твое же это явно.

– Не мое, –  закивала Ада.

*

А утро наступило куда раньше, чем кто-нибудь мог бы предположить. Крита, оставшаяся при девочках горничной, энергично трясла ее за плечо.

– Тиссе Ада! Тиссе Ада! Просыпайтесь же! Ну же! Вставайте!

– Что..? –  Ада приподняла голову, сонно моргая.

– Вставайте! Тисс Аганти велел вас непременно разбудить. Он просил, чтобы вы оделись для прогулки, и поскорее. И еще –  накинуть что потеплее.

– Темно же еще! –  за окном едва начало светать. И Ада возмутилась было –  а потом вдруг вспомнила, сколько лет вставала на первых петухах. Разленилась ты, баба Зина, мысленно усмехнулась она самой себе. –  Ох… ладно. Иду разбудили уже?

– А… тисс Аганти велел только вас, –  растерялась Крита.

– Еще чего не хватало! –  рассердилась Ада. –  Живо иди буди ее!

Что бы там ни задумал этот дядюшка –  уговаривать ее, что ли, будет? –  моральная поддержка ей не помешает.

*

Увидев двух сонных племянниц вместо одной, дядюшка нисколько не удивился, только усмехнулся добродушно.

– Долго же вы собираетесь! Едва не пропустили самое главное! Солнце того и гляди встанет.

Поманив девочек за собой, дядя широким шагом направился к выходу из дома, а затем к воротам –  и дальше, только почему-то сразу свернул с широкой автомобильной дороги из особняка. Ида и Ада едва поспевали за ним –  пришлось даже проснуться от быстрой ходьбы –  однако вопросов не задавали: берегли дыхание. В кофтах, накинутых поверх прогулочных платьев, им быстро стало жарко. Впрочем, довольно скоро дядя остановился –  на широкой и ровной, как стол, площадке, от которой вела широкая утрамбованная полоса. А на площадке стоял –  самолет. Какой-то совсем несерьезный на вид, будто из фанеры и палок сделанный. Нижнее округлое по краю крыло –  над самыми шасси, верхнее –  выше мест для пилота и штурмана, скрещенные планки между ними.